«Я тебя отпускаю, сынок. Иди к Нему. Я тебя люблю»

Своей материнской историей, историей потери и обретения поделилась Полина. Свою историю она рассказала сестре милосердия Вере Смирновой, выходящей на пост в Областную клиническую детскую больницу. Мы оставили ее рассказ без изменений.

         - Когда я «маловерю», сомневаюсь, я вспоминаю все, что Федя мне показал. Тогда я понимаю, что не имею права сомневаться. Свою историю я записываю с надеждой, что она поможет кому-то, кто находится в ситуации, которую мы переживали весной этого года.

Меня зовут Полина, живу в Нижнем Новгороде. В Екатеринбурге мы оказались, потому что сыну Феде нужна была сложная операция. Такие делают еще и в Москве, но там была большая очередь, а ждать нам было нельзя. Так мы попали в Областную детскую клиническую больницу в Екатеринбурге. Здесь врачи пытались помочь Феде, но безуспешно. Он впал в кому, я навещала его в реанимации. И провожала тоже в реанимации. Об этом времени и некоторых важных открытиях и встречах я и хочу рассказать. 

            Помню день 21 мая. Федя уже достаточно долго лежал в реанимации, я навещала его каждый день. Разрешали приходить на несколько часов во второй половине дня. В коридоре отделения мне встретилась сестра милосердия Вера Смирнова, с которой мы уже были знакомы с того самого дня, как Федю положили в реанимацию, вместе молились за него... С тех пор прошло около 40 дней, а лучше Феде не становилось. Врачи не давали никаких надежд, наоборот, каждый раз готовили меня к тому, что скоро придется расстаться с сыном. Я тоже уже это знала и старалась принять неизбежное. Поделилась с Верой, а она рассказала историю о том, как одна мама тоже навещала сына в хосписе. В какой-то момент она поняла, что ей нужно его отпустить, как бы тяжело это ни было. Сын, словно почувствовав намерение матери, открыл глаза, а мама успела сказать ему все, что хотела: и слова прощения, и слова благодарности. Вскоре мальчик отошел в вечность. Но эта последняя встреча очень помогла маме пережить расставание со своим ребенком. Мы еще о чем-то поговорили с Верой, и я пошла в реанимацию.

И снова мне навстречу вышел врач, который сказал: «Ну, что вам сказать... У Феди аппараты уже не могут измерить давление, там прочерки. Пульс 38 ударов в минуту, и это при том, что ребенок на лошадиной дозе адреналина». Я говорю: «Я поняла. Сколько осталось?» - «Вообще не можем сказать».

              Я шла к Феде и понимала, что встреча с Верой и рассказанная ею история не случайны. Именно поэтому я и сейчас рассказываю свою историю, чтобы поблагодарить Веру, поблагодарить Бога и хотя бы немного поддержать мам, находящихся в такой же ситуации.

Я зашла в реанимацию, наклонилась к Феде, обняла его и на ушко начала с ним разговаривать: «Федюш... Я тебя так сильно люблю. Ты прости меня, пожалуйста, за все. Я очень старалась верить, что ты сможешь выкарабкаться! Но я... не знаю почему... и вижу, и чувствую, что ты уже с Господом, ты уже на пути к Нему. Тебе с Ним будет хорошо... Я очень сильно тебя люблю, сынок. И я очень постараюсь прожить свою жизнь так, чтобы Господь потом позволил мне там, в вечной жизни встретиться с тобой! Я тебя отпускаю, иди к Нему, сынок».

И знаете, в этот момент на датчиках появилось давление, и пульс стал 75 ударов в минуту. Врач зашел, посмотрел на датчики и молча отошел, а медсестра, взглянув на показатели, сказала: «Ну, точно мать чувствует».

В тот день мне позволили побыть с ним не два часа, как обычно, а три с половиной. Потом, конечно, все показатели опять съехали, но я никогда не забуду эти три с половиной часа, проведенные с сыном. Я попросила у врачей разрешения сделать все, как обычно: я его протерла, сделала ему массаж, обняла его за головку... Не хотелось мне опускать руки и понимать, что Феде осталось жить несколько часов. Это было очень скорбное время в моей жизни. Скорбное, но и выводящее меня к какой-то иной жизни.

Наше время закончилось, я ушла домой. И в эту ночь, в три часа ночи Федя отошел ко Господу.

              К сожалению, до потери Феди я жила с какой-то другой верой, с другими ценностями и ориентирами. Я и сейчас знаю мало, но надеюсь, что Господь даст мне духовно вырасти и укрепиться. После нашего расставания я стала вспоминать моменты, которые уже не могла назвать случайными. Например, на фотографиях, сделанных во время Фединого крещения, у него на голове светится словно венец или корона. Есть фотография, на которой Федя «случайно» нарисовал себе на лбу крестик ручкой. Вспомнился момент, когда Федя еще вообще не разговаривал, мог сказать только слог «ма» (даже к папе и бабушке он обращался этим слогом, чтобы привлечь их внимание). А тут вдруг, потянувшись к маленькой иконе Господа, он начал водить по лику пальчиками и говорить: «Папа!» Мы запечатлели этот момент на видео. Вспомнился момент, когда уже в реанимации я попросила Федю: «Сынок, давай вернемся домой к твоему дню рождения». Конечно, я имела в виду, что хочу, чтобы он поправился, и мы бы вернулись домой. Но Федя умер 22 мая, мы вернулись домой с его телом, а на следующий день был день его рождения...

Феде навсегда останется «без одного дня два годика». Дата его смерти на день как бы опережает дату его рождения. Он словно говорит мне: «Мама, мой переход в вечную жизнь важнее рождения в жизнь земную».

Дети, у которых такой же диагноз, как у Феди, не живут как обычные дети. У них есть проблемы с сердцем, с головным мозгом, очень часто они погибают сразу после рождения. А Федя жил два года жизнью полноценного, здорового ребенка. Два счастливейших года моей жизни. Сколько всего он мне показал! Сколько Господь мне через него показал!

              Сестра милосердия Вера останется в моей памяти на всю жизнь. Промыслительная встреча с ней, ее рассказ, все то, что случилось потом. Трудно пережить потерю ребенка, трудно принять промысел Бога, принять мысль о том, что Он делает все во благо. Крайне тяжело удержаться в мысли, что Он все делает к лучшему. Периодически у меня случается ропот на Господа, когда от боли становится совсем невыносимо. Потом я прошу у Него прощения и вновь вспоминаю все Федины уроки.