«С детьми нужно общаться, пока они не закрылись для слов»
Пока мы готовили этот материал, в жизни нашего героя
случилось одно из важнейших и ожидаемых им событий. Под праздник Вознесения
Господня Дмитрия Пономарева рукоположили во диакона. Поэтому сегодня мы
расскажем о добровольце Православной Службы Милосердия отце Димитрии.
Его фамилия соответствовала роду занятий. Помогал в алтаре
при совершении богослужений, читал на клиросе, вел просветительские,
огласительные и катехизационные беседы. А так как буквально за забором храма
святого великомученика и целителя Пантелеимона располагается Свердловская
областная психиатрическая больница, в качестве добровольца и катехизатора
Дмитрий навещал подростков.
– Дмитрий, расскажите о том, как в вашей жизни появился
храм?
– В храм целителя Пантелеимона я хожу с детства. Это был
конец 90-х годов. Мне было 13 лет, когда родители привели нас с сестрой еще в
маленький храм, расположенный на территории психбольницы (позже на наших глазах
был построен новый и большой храм). Там уже служил отец Евгений Попиченко
(прим. – духовник и руководитель Православной Службы Милосердия), его супруга
матушка Ольга вела занятия в воскресной школе. Отец Евгений ввел меня в алтарь.
– Обычно в 13 лет подростки начинают отходить от храма, а
вы пришли и остались. Что вас задержало?
– Мы пришли в храм во время церковного расцвета. Это было
особое время, когда уже никто не запрещал веру, в храмах было много молодежи,
кипела очень интересная жизнь, происходили интереснейшие события, которые мы
проживали с единомышленниками. Жизнь в Церкви была намного интереснее той,
которая протекала за пределами храма. И плюс у нас не было интернета и
гаджетов. Сегодня дети могут найти себе много интересного, не выходя из дома, в
поле интернета. Зачастую дети сегодня оставлены наедине с интернетом, и
взрослые не могут знать, какие ценности вкладываются в души наших детей, и кто
это делает. Это далеко не всегда безопасно. Получается, родители нас с сестрой
привели в правильное, безопасное место и вручили Господу и отцу Евгению.
– Не случались ли у вас кризисы веры?
– Наверное, нет. Ведь наша вера очень многогранна, жизнь по
вере тоже многогранна. Устал от одного дела – начинай заниматься другим, изучай
Писание, открой интереснейшие книги по истории Церкви, осваивай церковные
послушания, приходи петь на клирос или реализуйся в церковном добровольчестве. Главное
– не унывай! И помни, что вера предлагает человеку те ценности, по которым ему
лучше жить даже здесь, на Земле, а главное - он может спастись.
– Что вас вдохновило после школы поступить в Екатеринбургскую
духовную семинарию?
– Смотря на наших пастырей, на отца-настоятеля Димитрия
(Байбакова) и отца Евгения Попиченко, хотелось тоже служить Богу и людям. В
семинарии жизнь устроена так, что у студентов с утра до вечера много
послушаний, но на выходные дни тебя могут отпускать в родной приход. Я приезжал,
пономарил, а на втором курсе обучения (в 2003 году) отец Евгений благословил
меня вести в приходе огласительные беседы для тех, кто готовился ко крещению.
Кроме того, сам отец Евгений
стал руководить отделом социального служения епархии (Православной Службы
Милосердия официально еще не было). В храме появились первые сестры милосердия,
первые добровольцы, моя сестра Наталья стала первым секретарем отдела.
Естественно, и меня эта новая интересная жизнь коснулась. Вместе с батюшкой,
сестрами, прихожанами, певчими мы на Пасху и Рождество Христово всегда
приходили в психбольницу и обходили все отделения, даже тюремное. Поздравляли
всех пациентов с праздником, дарили небольшие символические подарочки. А затем
сформировалось направление «Помощь детям», в детских и подростковых отделениях
был открыт пост милосердия, к ребятам начали приезжать добровольцы. Меня же
попросили периодически приходить к ребятам с беседами, чтобы оказывать им
душевно-духовную поддержку. Потому что дети, попадающие в больницу, зачастую не
имеют каких-то правильных духовных ориентиров, они не знают, как поступать в
той или иной ситуации, не знают, как жить... И из-за этой духовной
растерянности они совершают серьезные ошибки, приводящие их в больницу. Я один
раз пришел, провел беседу и потом уже начал приходить регулярно, потому что...
ну, а как их бросить?!
– Помните свой первый приход к детям?
– Знаете, все наши встречи с детьми очень похожи, потому что
пациенты похожи друг на друга в чем-то глобальном. Да, у них разные судьбы,
разные семьи, внешне благополучные и неблагополучные. Но у всех не хватает духовной
составляющей. Эти дети любопытны, они задают всегда много вопросов, хотят
разобраться в этой жизни, но как бы не имеют источника, опоры. Вот я и прихожу
с надеждой, что какая-то наша беседа натолкнет их на правильные мысли, на
верные ответы, которые им предстоит найти самим. Также этим детям не хватает
часто простого доброго слова и мягкости, бережности в общении, в отношениях.
– Как вы строите свои беседы, с чего начинаете, о чем
говорите?
– Там все просто. В окна отделения виден храм, слышен
колокольный звон. Я рассказываю о храме, о святом Пантелеимоне, о Господе
Иисусе Христе, о молитве, потому что небольшая молитва им очень нужна. А затем
мы отталкиваемся от запросов и вопросов детей. Говорим о Таинствах Исповеди и
Причастия, о заповедях, о прощении, о любви.
Часто детские вопросы не просто интересны, а сложны. Кто-то
интересуется: «Почему вы считаете, что Бог лучше Сатаны?», а кто-то уточняет:
«А Троица – это как?», «Есть Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой. Кто из них
стал человеком?», «Почему существует смерть?», «Почему хорошие люди страдают, а
подлецам все сходит с рук?» и так далее. Глубокие богословские вопросы звучат в
стенах психиатрической больницы. Таких вопросов не задают даже взрослые,
которые посещают в храме огласительные беседы перед крещением.
Дети не врут. Если им интересно слушать, они слушают. Если не интересно, то они не будут делать вид приличного, заинтересованного человека. Это очень хорошо, потому что, заметив потерю интереса к какому-либо вопросу, я могу быстро перестроиться и начать говорить о том, что им реально интересно. Дети не будут замалчивать то, с чем не согласны. А значит, есть шанс, что мы обсудим что-то действительно важное для них. Пока они еще дети, они не закрыты для слов другого человека. Потом они вырастут, сформируют свою картину мира, систему ценностей и закроются. А пока они дети, у тебя есть шанс донести до них Истину.
Бывает, что только зайдешь в отделение, и уже понеслись вопросы. А бывает, что ты говоришь-говоришь, а вопросы созревают только в конце. Все зависит от детей, очень умных и замечательных детей... Правда, порой удивляешься, как эти дети оказались в психиатрической больнице.
– В доковидные времена, когда проход между больницей и
храмом был открыт, пациенты часто приходили на храмовую территорию, заходили
помолиться в храм, можно было здесь побеседовать. Теперь вы идете к
пациентам...
– Да, было здорово, когда храм был в доступности, потому что
он и задумывался прежним руководством, как дополнительная помощь в лечении.
Теперь пациенты попадают в храм в особых случаях, когда, например, есть
договоренность о крещении (в этом детям помогает постовая сестра милосердия
Галина Александровна и священник Вадим Гурин) или об исповеди (тогда в
отделение приглашают батюшку). То есть сегодня в большинстве случаев Церковь
идет навстречу своим подопечным.
– Как можно определить чувство, с которым вы приходите в
детские отделения?
– Я иду, понимая, как этим детям тяжело. Мне хочется
рассказать им о том, что возможна другая жизнь, жизнь с Богом, со Христом,
жизнь по любви. Я иду туда с надеждой, что дети задумаются о том, что я хочу им
сказать. Конечно, от одного разговора ребенок не станет сразу верующим, но,
возможно, задумается, что-то запомнит и потом сделает правильный вывод и
правильный выбор. Иду посеять семечко, которое с Божией помощью, возможно,
прорастет в будущем. Я очень радуюсь, если я прихожу в отделение и не вижу
больше прежних знакомцев. Значит, они выписались, и я надеюсь, что больше мы не
встретимся.
Благодарим отца Димитрия за интересный разговор и за служение детям и Церкви!