С неограниченными возможностями

.

Психологи с инвалидностью из проекта «Помогая себе — помогаешь другим» оказывают дистанционную помощь всем, кому она нужна.

Школьный учитель смотрел на Алену с сомнением. «Я не думаю, что вы сможете быть практикующим психологом, — сказал он. — Видите ли… Ох, простите, понимаете, вы не сможете нормально следить за тем, как ведет себя пациент, какая у него мимика, вдруг он вам подмигнет, а вы не заметите?»

Алена очень разозлилась.

Как жить дальше

Ретинопатия недоношенных — это «тяжелое заболевание, часто приводящее к безвозвратной потере зрительных функций». Но до восемнадцати лет Алена еще немного видела. «Например, я помню, что береза — это белая палка и шар наверху, — говорит она. — Я могла ориентироваться на свет, на дверные проемы — и так относительно свободно передвигаться». Она с удовольствием вспоминает свое детство, в котором были и игры со сверстниками, и занятия музыкой, и изучение языков.

И постоянные мысли, как жить дальше.

«Я делала успехи в музыке, но я не Святослав Рихтер и не Монсеррат Кабалье и смотрю на жизнь объективно, — Алена аккуратно берет чашку чая, отпивает и ставит обратно, точно в центр блюдца. — Еще мне все советовали быть переводчиком. Мне вообще все как-то очень много давали советов».

Алена пошла учиться в Новосибирский университет на психолога. Первый курс совпал с полной потерей зрения. «Я не умела хорошо ходить и ориентироваться в пространстве с помощью белой трости, — объясняет она. — Это тяжелая адаптация. Если раньше ты ориентировался по свету, то теперь ты просто идешь в пустоту». Четыре года Алену учили ориентированию. От университета до общежития. От общежития до остановки. От ближайшего магазина до магазина подальше. «Это как спорт, — вспоминает она. — Сложно, но когда знаешь, ради чего это делаешь, это не кажется тяжелым. Если долго думать о тяжести своего положения — можно в метро с кружечкой встать и милостыню собирать».

Алена нашла себе дело получше.

Люди вокруг

Специализацию Алена тоже выбрала непростую — клиническая психология. Это стык психологии и психиатрии, попытка исследовать и лечить разные психические явления с точки зрения их взаимосвязи с болезнями. Практика проходила в психиатрической больнице, студенты работали с реальными больными, учились диагностировать сложные случаи, определять методику и назначать курс лечения.

— А пациенты не обращали внимания на то, что вы незрячая?

— Это даже забавно, но нет. Я подготовилась, продумала, как отвечать, объяснять — но всем неважно, есть ли у врача какие-то проблемы и особенности, людям важен результат.

Точно так же на это не обращали внимания те, кто приходил к ней на индивидуальные консультации. Собственно, Алена и не обозначала, что она незрячая, а людям было все равно, они просто хотели получить помощь.

Про слепоту у Алены спросила одна из респонденток ее исследования — сейчас Алена пишет диссертацию про музыкотерапию, терапевтический потенциал вокальных и голосовых практик. «Слушай, а как ты будешь исследование проводить? — спрашивали у Алены. — А вдруг мы будем перемигиваться?» «А как вам вообще то, что я не вижу?» — спросила Алена, и вдруг одна респондентка разрыдалась. Оказалось, что это самый большой ее страх — она всю жизнь боится потерять зрение.

— И что вы сделали?

— Я смогла помочь, побыть с ней рядом, пока она проговаривала этот страх, который долго не могла ни с кем обсудить. И это замечательно, что так получилось.

— Вам не тяжело, когда с вами говорят про слепоту?

— Это часть меня. Я с ней живу. Я иногда представляю, что было бы, если бы я вдруг получила зрение обратно. У вас же тут цвета, краски, реклама, да я с ума бы сошла!

Алена смеется. Официантка в кафе смотрит на нас подозрительно, она пришла нас рассчитать, но даже не пытается обозначить свое присутствие и на вопрос Алены: «А где моя карта?» — кивком показывает на стол. Алена рассказывает, что окружающие люди часто не знают, как вести себя с теми, чьи возможности ограничены, но ее это тоже не задевает. «Все постепенно учатся!» — философски говорит она и быстро вводит ПИН-код на терминале.

Не быть жертвой

«Когда я рассказывала, что буду психологом, все сразу говорили: «Ты же не видишь, это тебе не телефон доверия!» — а я думала: «Блин, что ж вы такие предсказуемые все», — вспоминает Алена. — А потом именно на линию доверия я и попала».
В «Помогая другим» Алена пришла в 2017 году. Это дистанционная психологическая служба, которая помогает всем нуждающимся по переписке, Skype или телефону доверия. Изначально в нее вошли психологи с инвалидностью, объединившись для помощи другим людям с ограниченными возможностями и членам их семей. Но неожиданно оказалось, что к ним обращаются все. Людям не важно, из какого источника приходит помощь, главное, чтобы она была профессиональной. Эту помощь они получают совершенно бесплатно.

— Я могу бесконечно говорить про то, какой у нас потрясающий коллектив, — рассказывает Алена. — Раз в месяц мы проводим интервизию, то есть собираемся и обсуждаем сложные и важные места в работе, друг друга поддерживаем, советуем. Это очень важный опыт, который позволяет нам делать нашу работу хорошо.

— С чем звонят на телефон доверия?

— Со всем. И очень разные люди. Подросток, который расстался с девушкой и не знает, как жить дальше. Взрослые успешные мужчины, которых мучают панические атаки, а мысль обратиться за помощью очно для них невыносима. Проблемы с семейными отношениями. Проблемы с самоопределением.

Однажды Алене позвонил мужчина, который говорил, что из-за работы у него нет денег, возможностей, даже девушки. Но и оставить свою работу он не может — это любимое и важное для него дело, там работают его друзья. Он оказался в тупике, патовой ситуации, проблема выбора не давала ему спать и есть, да и работать тоже не давала.

— И что вы сделали?

— Во-первых, сначала всегда нужно объяснить, что обращаться за помощью — это не стыдно, что иногда внешний взгляд нужен и важен, а чтобы идти дальше — нужна дружеская поддерживающая рука. А во-вторых, мы вместе стали прикидывать и обсуждать варианты.
— Вы разговариваете с человеком недолго. Как вы понимаете, что помощь оказана?

— Тот мужчина в конце разговора сказал: «Я верю, я понял, что есть выбор! И мой выбор — быть той лягушкой, которая, упав в кувшин с молоком, не утонула, а взбила из него масло».