«К Господу Богу на веревке не тянут»

Автор иронических детективов – о том, как не поддаться онкоистерии, не стать «профессиональным больным», и почему, помогая другим, легче выздоравливать.

Писательница, сценарист, телеведущая, общественный деятель и, по собственному меткому выражению – «таблетка от депрессии» – все это разные стороны Дарьи (Агриппины) Донцовой. На ее счету рекордные для России тиражи книг, множество почетных званий, среди которых только «Писатель года» — более 10 раз. В активе Дарьи Аркадьевны не только иронические детективы, но и кулинарные книги, цикл детских произведений и автобиографическая книга о борьбе с онкологией «Я очень хочу жить».

Об онкологии

— Все интервью с вами так или иначе касаются темы вашей болезни. Через год у вас своеобразная дата – 20 лет с тех пор, как вам поставили диагноз «рак молочной железы». Как вы сейчас относитесь к тому, что тогда случилось? Как менялось ваше отношение на протяжении всех этих лет?

— 20 лет? Ой, надо же, точно! 1998-2018… А я и забыла! Надо будет позвонить моему доктору, поздравить.

Никак мое отношение за эти годы не менялось, да и зачем вообще ставить вехи? Болела – выздоровела. Вы же не отмечаете дату очередного насморка.

— То есть и тогда, и сейчас вы готовы называть онкологию своей удачей. Как быстро удалось прийти к осознанию этого парадокса? Ведь многие воспринимают слова врача как приговор и отчаиваются.

— Совсем не все отчаиваются. Я знаю огромное количество онкобольных, которые выздоровели сами и вытащили еще с десяток других людей. Да, все проходят через стадию слез, расстройств, вопросов, которые они себе задают. Но у кого-то это проходит, а кто-то делается профессиональным больным – и вот с такими, как правило, все заканчивается плохо.

Заболеть чем-то может каждый, а болезни бывают разные. И онкология, в массе своей, лечится – я сейчас говорю о так называемой обычной онкологии, где есть налаженные протоколы, а не о сложных случаях. Есть ведь и более страшные недуги, лекарства от которых пока не придумали – например, некоторые генетические болезни.

Сейчас специалисты говорят, что стандартная онкология, которая укладывается в общий протокол лечения, стала медленно превращаться в хроническое вялотекущее заболевание. Да, пациенту будут капать химию, он будет пить таблетки, но его будут тянуть, тянуть, то лучше, то хуже, и все это будет продолжаться долго.

Например, скоро на российский рынок выходит препарат швейцарского производства, я не буду его называть пока, на нем больные раком молочной железы в 4 стадии c метастазами продолжали жить 11 лет, а раньше им давали всего полтора-два года. Наука и медицина не стоят на месте.

Что касается удачи… Конечно, человеку неверующему понять, что это удача, труднее. Человек воцерковленный поймет, для чего это ему послана болезнь, и выздоравливают такие люди, как показывает практика, чаще и быстрее. Воцерковленный человек задает себе вопрос: «Зачем Господь послал мне болезнь?» Зачем! А неверующий спрашивает: «За что мне послали эту болезнь?» За что! Понимаете разницу, зачем и за что?

— Часто говорят: сытый голодного не разумеет, а здоровый – больного. Это так? В тот момент вы не завидовали тем, кто избежал встречи с онкологией?

— Зависть – не моя эмоция. Да и чему завидовать – деньгам, машинам, украшениям? Всегда найдется кто-то, у кого денег больше, машина лучше, бриллианты ярче. Зависть — разрушающая эмоция.

19 лет назад, услыхав диагноз «рак молочной железы» я не завидовала здоровым людям. Я испугалась за свою семью.

На тот момент были живы мама и свекровь, уже пожилые дамы. Если откровенно, характер у них был ого-го, как говорится, на телеге не объедешь. И кому нужны мои вредные бабушки? Я-то их люблю, а кто другой, наверное, любить не станет.

У меня трое детей – дочке Маше было 12, сыновьям 18 и 20. Вроде взрослые, но мама все равно нужна. У меня были собаки, кошка – куда это все денется? А муж мой Александр Иванович еще молодой и вполне симпатичный. Он же не останется один, его определенно кто-то подберет. И что вот эта женщина, которая войдет в мой дом, сделает с моей семьей? У детей мачеха, у бабушек моих – кто? А собаки точно будут не нужны. Я думала только об этом.

— В 1998 году не было еще как такового интернета. Что помогло вам получить позитивную информацию о вашем диагнозе и настроиться на победу?

— И хорошо, что не было интернета! Я всем искренне советую не ходить на онкофорумы — там сидит истерическое сообщество в основном женщин, которые пишут что-то вроде этого: «У меня умерли бабушка, дедушка, тетя, дядя, мама, папа и сама я тоже вот-вот умру от рака». Один мой знакомый врач, крупный онколог, однажды страшно обозлился и стал сверять эти истории из сети и реальные истории болезни, которые хранятся в архиве его клиники. И оказалось, что ничего общего с правдой здесь нет. Люди с такими фамилиями и диагнозами в его больнице не лежали, а писали так, словно все и про всех знают.

Если уж очень хочется добыть информацию – читайте научные и медицинские сайты, лучше по-английски. Но это путь долгий и ненужный. Найдите врача и доверьтесь ему. Меня оперировал Игорь Анатольевич Грошев, теперь он завотделением в 62-ой больнице, а тогда был просто хирургом. Его мне посоветовала подруга, и тогда она сказала очень правильную вещь: не ищи академика, который оперирует раз в году, ищи того, кто стоит на потоке.

— В 2015 году вы объявили о создании сайта, где онкобольные смогут получить психологическую помощь. Как сейчас развивается этот проект?

— Речь скорее о капле позитива. Когда человек, получив диагноз, начинает читать в интернете всякие ужасы, это ему никак не может помочь. И тогда он придет на наш сайт, где опубликованы реальные истории со счастливым исходом.

Целью сайта «Радость жизни» было собрать рассказы людей, которые болели, и болели достаточно серьезно, но выздоровели, более того, с момента их выхода в полную ремиссию прошло больше 10 лет.

Мы ничего не придумали и не приукрасили – нам присылали рассказы, и мы даже не правили тексты.

Идея была в том, чтобы человек, который читает и слышит со всех экранов, что все умерли, мог прийти и прочитать истории тех, кто жив.

Посыл был именно такой, и мы планируем и в дальнейшем такие истории публиковать. У меня появился «Инстаграм», он тоже создан в поддержку онкобольных. Напрямую там ничего о болезни не говорится, но моя страничка создана как территория оптимизма, хорошего настроения, как средство отвлечения больных от ненужных тяжелых мыслей.

— А в чем состоит ваша задача как посла программы «Вместе против рака груди» компании Avon?

— Помимо маршей против рака груди и других публичных мероприятий главной идеей этого проекта была и остается популяризация в СМИ этой темы. Я говорила прежде всего о том, что женщины должны не только делать самообследование каждый месяц, это, конечно хорошо, но не всегда опухоль можно прощупать самостоятельно.

Нужно хотя бы раз в год, а по достижении 45-летнего возраста или при неблагоприятных условиях жизни, раз в шесть месяцев посещать врача. У нас ведь любят дотянуть до последнего, хотя сейчас положение уже меняется в лучшую сторону. Раньше, когда я спрашивала на встречах, кто ходит к врачу просто так на проверку – ни одной руки. А сейчас уже лес рук. Это произошло за последние 15 лет!

О благотворительности

— Что вы вкладываете в понятие «благотворительность»?

— Это очень широкое понятие.

Большая ошибка, которая тормозит развитие благотворительности и милосердия в нашей стране – считать, что помогать можно только деньгами.

Ведь что такое милосердие? Это помощь, которую ты оказываешь другому человеку, а она может быть разной. В Москве на Большой Ордынке, в доме 34 расположена Марфо-Мариинская обитель милосердия. Там открыт единственный бесплатный в Москве детский сад для детей с ДЦП, детский дом, хоспис, респис, там оказывают помощь людям, которым реально нечего есть.

От благотворителей принимают крупы, макароны, пряники, печенье – да даже варенье, которое вы летом сварили и сейчас не успеваете съесть. Можно отдавать нуждающимся одежду, кухонную утварь, постельное белье – разумеется, в хорошем состоянии.

Даже если вам нечего отдать… Подумайте, может быть, вы хотите стать волонтером? Например, в детский онкоцентр на Каширке приезжают дети и их мамы со всей страны и из-за рубежа – их некому встретить и помочь добраться до больницы, а иногда им просто негде помыться и отдохнуть – пригласите их себе и напоите чаем, это будет огромное милосердное дело. А уж помолиться за кого-то в храме или подать записку – это вообще может каждый верующий.

Всегда можно сделать какое-то доброе дело, и это не обязательно деньги – деньги дать как раз легче всего. А дать время и свое внимание намного сложнее.

— Что вы чувствуете, когда помогаете какому-то человеку?

— Знаете притчу про пуговицу? Один человек шел по улице и увидел нищенку, у которой от пальто отвалилась пуговица и упала на землю. Он хотел пройти мимо, но потом подумал, что нищенка замерзнет, пуговица потеряется, а где ей взять новую? Он поднял пуговицу, отдал нищенке и пошел дальше. И забыл об этом.

Прошло много лет, он умер и оказался перед ангелом, который на весах взвешивал его дела, хорошие и плохие. И человек, который к тому моменту все понял и был безумно напуган, потому что грехи перевешивали, вдруг увидел, как ангел бросил на весы пуговицу, и она перевесила все злые дела. Человек удивился: а что за пуговица? Ангел говорит: «А ты не помнишь? Если нет, то вот поэтому-то пуговица все и перевесила: ты сделал доброе дело и забыл о нем».

Как говорил старец Николай Гурьянов: «Если тебе сделали доброе дело, помни об этом всю жизнь. Если ты сделал доброе дело – забудь об этом сразу».

— Чем же должен быть наполнен человек, чтобы начать отдавать, делать что-то доброе просто так?

— Я убеждена, что в каждом человеке есть добро «просто так», есть сочувствие другому в той или иной, подчас очень зашифрованной форме. Кто-то помогает детям. Кто-то помогает старикам. Кто-то помогает собакам. Потому что человеку хочется кому-то помочь, он так устроен. И иногда достаточно его просто попросить.

— Известных людей часто обвиняют в том, что вся их благотворительность – это пиар, это напоказ. Верно ли это? Что делать звездам, если и правда хочется творить добро?

— Я, например, не рассказываю, кому я помогаю. Но считаю, что каждый вправе делать так, как ему удобно и хочется. Не важно, что будут говорить – пусть говорят.

Если какая-то знаменитость напоказ приехала в детский дом, привезла с собой сто журналистов и сделала детям подарки – низкий этой звезде поклон.

Если селебритис хочет с этого получить пиар, пусть получит, все равно спасибо. Пусть это было неискренне, но нам важен результат: дети получили подарки.

Люди, которые сидят на форумах и с пеной у рта обсуждают костюмы Филиппа Киркорова, пишут: «Лучше бы он деньги детям отдал», понятия не имеют, сколько добрый дел делает Киркоров. А я об этом знаю. А еще я знаю, что Филипп громко не кричит о том, кому и что он сделал.

Что сделала Эвелина Блендас для людей, у которых дети с синдромом Дауна — ей надо памятник поставить! Она молодец. Она объяснила родителям солнечных детей, что им надо любить своих ребят, ни в коем случае не стыдиться их. А тот, кто пишет, что она все совершает напоказ, ему вопрос: ты такое сделал? Ты хоть своей соседке-пенсионерке булочку с корицей просто так принес?

— Как научить своих детей помогать другому, не родственнику?

— Мы делали рождественские елки в Марфо-Маринской обители для детей больных ДЦП, синдромом Дауна, для ребят из малообеспеченных семей. И я взяла туда своих юных родственников. Они ушли абсолютно потрясенные, просто потому что увидели новый мир.

Наши дети иногда чего-то не знают и не видят – у нас ведь редко в школе встретишь ребенка-инвалида. Как они научатся милосердию, если нет опыта и примера?

И конечно, никогда в жизни не научить ребенка быть добрым, сострадательным и милосердным, если родитель не такой. Что же касаемо вашего вопроса как научить помогать другому, не родственнику…

Мне кажется, что если каждый из нас будет любить и помогать всем своим родственникам, на земле больше не будет людей, которым потребуется чужая помощь.

Об усталости

— Вы человек позитивный, но ведь, наверное, и у вас кончаются силы?

— Конечно, это бывает у каждого человека. У меня умерла одна сотрудница Avon, которая стала моей близкой подругой. У нее был рак молочной железы, и ничто не предвещало, как говорится, а потом диагноз ухудшился. Я два года держала ее за руку в надежде, что все поправится, мы были постоянно на связи. И вдруг она бац – умерла. Меня подкосило.

Или вот первая жена Кости Хабенского, Настя… Мы с ней переписывались, и я очень хорошо помню, как она мне написала, что ей будут делать новую химию, что она чувствует себя намного лучше и скорее всего это поможет, она была полна надежд и оптимизма. Я очень обрадовалась, мы чудесно поговорили с ней. Я легла спать, утром проснулась, открыла «Яндекс»… и первое что я увидела – умерла Анастасия Хабенская. У меня выпал компьютер из рук. Я до сих пор не могу убрать ее письма из компьютера…

Конечно, бывают такие моменты. Но это как с верой в Господа… В жизни каждого верующего человека случается усталость, уныние, падения. Об этом редко рассказывают, но каждый падает и сомневается. Но тут уж без вариантов – упал, встал и пошел…

О вере

— Получается, и вы сомневались. А тогда, в 1998 году, задавали себе вопрос: за что мне это?

— Нет. Я просто очень хорошо знала тогда, за что мне это. В моем случае мне было ясно. Но когда ты с Господом, ты думаешь: «Господь поможет. Господь управит», и уже легче.

— Но вы пришли к вере именно в острый момент жизни.

— Мало кто из онкобольных, получивши диагноз, не бежит в храм. Даже самые заядлые атеисты хоть раз зайдут и свечку поставят – на всякий случай, а вдруг?

Я была прихожанкой нескольких храмов. Сейчас я каждое воскресенье стою на литургии в храме Спаса Нерукотворного Образа в селе Уборы.

В юности я вообще о Боге не задумывалась. Помню, как впервые зашла в церковь у метро «Сокол» – мне было лет 20, и бабушка меня попросила пойти поставить свечку за умершего дедушку. Я зашла, купила свечку, спросила, что делать дальше. Поставила свечку на канун, а женщина, что была за ящиком, пошла со мной и говорит: «Ну ты хоть перекрестись!» А я говорю: «А как?» Она показала, потом я помню … подхожу к солее – и на меня падает такая радость! И только теперь я понимаю, что это было! Знать бы тогда – может быть, определенных ошибок я бы в своей жизни избежала.

— Есть то, что в христианской вере вам сложно, или непонятно?

— Я никак не могла понять: вот говорят – откройте сердце Христу, а как это? Мне говорили: по молитве открывается, а я все думала, тупо читая молитвы утром и вечером, ну как же оно открывается-то?

А потом в один день вдруг понимаешь, как это. А объяснить не можешь – нет слов. Просто понимаешь, что Господь управит, Господь поможет, и успокаиваешься. И тогда начинается совсем другая жизнь.

А научить кого-то этому невозможно… Вы же не можете за меня пообедать, поспать? Либо человек сам до этого дошел и получил, либо нет. Я знаю только, что к Господу Богу на веревке не тянут, и говорить с невоцерковленным человеком о вере нельзя — тебе самому будет неприятно.

— Бывает, человек спотыкается о небольшой запрет, и отказываясь принимать его, в итоге отказывается и от Бога. Например, всерьез начинает говорить о непонятности церковнославянского языка как преграде между ним и Богом, или о «глупости» постов. Вы, например, любите собак, а есть люди, готовые заявить: раз собака – нечистое животное, то и мне с такой верой не по пути.

— Знаете, всем, кто говорит, что и в Бога верить не стану, и в храм ходить не буду, потому там запретят мою собаку любить, я могу повторить слова одного священника, он сказал: «Всем, кто жалуется, мол, в церкви обхамили и я больше туда ни ногой, я отвечаю: как я вас понимаю! Вот меня один раз так обхамили в булочной – я с тех пор хлебушка ни разу не поел!»

О книгах и героях

— Количество ваших книг стремительно подбирается к отметке 200. Где вы берете столько персонажей? Неужели все из жизни?

— Просто у меня память как у слона! Так что в книги попадают все люди, которых я как-то видела и встречала. Там совершенно точно есть все мои близкие и друзья, а иногда и кое-кто не очень хороший – я же, бывает, общаюсь и не с очень хорошими людьми.

Вот был случай. У меня в серии про Ивана Подушкина его мама, Николетта, была списана со вдовы одного писателя. Просто взята целиком и перенесена в книжку. Мы тогда еще жили в Переделкино, дачу снимали. А эта дама, как оказалось, была моей поклонницей. И вот идет она мне навстречу, держа подмышкой книгу про Подушкина. Я думаю, ну все, сейчас от меня пух и перья полетят. Она подходит и говорит: «Ах, я так смеялась. Слушай, а вот эта Николетта, это…» — и называет совсем другое имя и фамилию. Я говорю – а можно я вам не скажу? То есть она себя не узнала, хотя там были даже ее словечки.

— Вы правда пишете все свои книги от руки?

— Правда. И до сих пор не пойму, почему этот факт так всех удивляет.

— А книга о вашем опыте борьбы с онкологией до сих пор переиздается?

— К сожалению, да. Лучше бы ее не издавали, конечно. Вернее, лучше бы она больше никому не была нужна и все бы выздоровели. Но скажу честно, я даже по-тихому горжусь тем, что вытащила из подполья онкобольных. Потому что после того, как я стала кричать в каждый подставленный мне микрофон, что это лечится, что это не позор, люди постепенно стали выходить на свет, перестали таскать парики, стали понимать, что в лысой голове нет ничего страшного. Что это не заразно, наконец.

Когда люди видят меня по телевизору, радостную и веселую, совершенно не переживающую из-за того, что у нее отсутствуют некоторые части тела, они понимают, что их будущее совсем не темно. Я — светлое будущее многих онкологических больных (улыбается).

— Как перестать зацикливаться на плохом, — ваш рецепт?

— Во всем плохом надо постараться увидеть хорошее. И понять, что любая ситуация дается нам для того, чтобы мы изменились в лучшую сторону. А если в придачу еще хочешь быть счастливым, тогда очень простой совет: счастливым человек делается, когда перестает хотеть того, чего у него нет. И начинает радоваться тому, что у него есть.

Елена Симанкова

Пожертвовать