История битвы за жизнь

«Это как медленная казнь. Но тебя поддерживает любовь»

Счастье бывает разным. Люди встречаются, полные надежд. И вдруг – начинается страшная черная полоса. Болезни. Потери. Снова потери. Снова потери. Но не «за что», а «для чего». Для чего-то нам даются эти испытания. Семья Дениса и Насти Масловых прошли через них до конца.

«Мы - на линии фронта. А жена и дочь – где-то в тылу… Мы теперь на линии борьбы».

Денис Маслов сейчас служит алтарником в храме. Его жизнь изменилась после смерти любимой жены Насти. В этом году Настя Маслова стала «Человеком года» на необычном празднике в Онкоцентре на Каширке – он проходит тут уже 16 лет подряд. Его придумали больные саркомой, создав здесь когда-то свое сообщество «Содействие больным саркомой». На Общем дне рождения (ОДР) они поздравляют друг друга сразу за весь год. А встречи эти нужны – для взаимоподдержки, для мотивации друг друга. Кто-то вылечивается – и продолжает встречаться со старыми друзьями, «боевыми товарищами». Кто-то продолжает биться с болезнью. Кто-то - уходит из жизни, и становится «Человеком года» - тем, кто в бесстрашии и принятии ушел из этого мира. Настя умерла год назад. В этом году ее чествовали.

«Эти встречи очень важны. Помню, когда в прошлом году я сюда приехал – после смерти Насти прошло всего два месяца. И я тогда словно ожил, а до этого жил призрачно. Потому что ты видишь преодоление, которое эти люди каждый день проживают, вспоминаешь, как это происходило у нас. Я говорю «у нас», потому что мы с супругой были очень близки. Мы словно проходили всю болезнь вместе».

«Я вскрыл дверь, как консервную банку, ворвался…»

А началось все гораздо раньше. Еще 16 лет назад.

«Мы познакомились в сентябре, я помню, увидел ее глаза - и пропал. Потом мы поженились… А потом началась болезнь. Мы ее лечили 10 лет», - рассказывает Денис.

До службы в церкви Денис работал по специальности. Познакомились будущие супруги на 1 курсе Московского технического университета связи и информатики. Оба они - инженеры-связисты. «Я отслужил в армии два года офицером связи, получил хорошее место работы, мы сняли хорошую квартиру, отдохнули на море, и у нас уже были планы: сейчас начнется счастливая жизнь! Тогда и проявилась впервые ее болезнь», - вспоминает Денис.

Однажды муж позвонил Насте из подмосковной командировки - и не смог дозвониться. Шесть часов ее телефон не отвечал. «Когда я, наконец, доехал до дома, дверь была заперта изнутри. Дверь железная. Принесли какую-то железяку, я ее вскрыл, как консервную банку, влетел… Настя лежала на кровати, вокруг все было сбито, перевернуто, стул валялся, какие-то вещи… словно была какая-то борьба. Я не мог понять, что произошло. Потом оказалось, что это был приступ. Она не помнила последствия».

Видимо, это и были первые приступы. Как уже потом поняли супруги, Настю побило, потом она постепенно приходила в себя. Успела перейти на кровать, потом ее снова било… В дальнейшем такие припадки стали чаще – так проявляла себя опухоль. «Потом мы возили при себе целый чемодан аптечки. Я научился и уколы делать, и разную помощь оказывать. Врачи в больницах потом шутили – получай диплом, будет вторая медицинская специальность».

У Насти обнаружили рак головного мозга и рак молочной железы. Редкий случай – рак схватился за молодую женщину с разных сторон… Долго не решались, но все же решились на трепанацию черепа, операцию на головном мозге. Позже пришлось делать двустороннюю мастэктомию. Уже со временем обнаружилось, что опухоль в голове вернулась…

«Никогда не забуду ее крик, когда сердце Маши остановилось»

Все силы супругов были брошены на борьбу со страшной болезнью. Денис верно замечает, боролись они вместе. Это было общим делом. Общей болью. Но ведь супруги мечтали о счастье, о детях… Возможно, их молитвы были услышаны. Совершенно неожиданно обнаружилось, что Настя ждет ребенка. Ей был 31 год. «Настя принимала огромное количество лекарств, и к этому времени, фактически, была бесплодна – ее ввели в искусственный климакс этими лекарствами. И вдруг мы узнаем, что Настя беременна! Как это возможно?! Мы восприняли это, как дар Божий, - говорит Денис Маслов. - Собственно, мы ведь для того и боролись с ее болезнью, – чтобы победить, вылечиться и родить детей. Настя жила этой мыслью. Поэтому для нас это было огромным счастьем. И Бог дал ей возможность стать матерью. И показать другим, что это возможно».

Узнав о беременности, Настя отказалась от всех лекарств. Но нужна была серьезная медицинская помощь. Однако во многих больницах супругам отказывали. «Думаю, врачи боялись ответственности. А на словах – они ссылались на протоколы. У нее на тот момент был еще и плеврит, и нужны были рядом и акушеры, и онкологи, и специалисты по заболеваниям легких». Гинекологи всю беременность - до 23й недели – уговаривали мужа и жену прервать беременность. Ради здоровья и жизни Насти. Но Настя и Денис отказывались. Они обращались к Богу. Ходили молиться за сохранение жизни ребенка в храме Святителя Алексея Московского на Николоямской улице.

«У нас никто не может запретить рожать. Но могут не поспособствовать. Нам не способствовали…».

В декабре у Насти началось маловодие. «Отец Владимир, который очень помогал нам, поддерживал Настю, дал объявление в храме, о том, что нужна помощь. Информация пошла по соцсетям. За неделю десятки тысяч людей стали молиться за Настю. Кто-то начал помогать деньгами, кто-то помог найти нужных врачей. В итоге 4 января нам назначили консультацию в клиническом госпитале Лапино, операцию должен был делать сам Курцер. Деньги на операцию как раз и собрали благодаря помощи людей, - рассказывает Денис. - Я был очень тронут! Раньше мне казалось, что люди, имеющие серьезные деньги, не любят делиться. Теперь я в корне поменял свое мнение. Такие люди не организуют своих благотворительных фондов, но они помогают адресно. Я рад, что получил такой опыт, хотя и путем таких лишений».

Насте исполнилось 32 года. А через два дня – на 25й неделе беременности – родилась дочь Маша.

Девочка прожила 11 дней. «Это было упущение гинекологов. Нужно было прокапать обычный препарат, чтобы избежать начинавшегося маловодия. Но они не лечили нас, а только каждый день собирали консилиумы, запугивали «Завтра твоя жена умрет!», а ей это говорили в лицо, уговаривали на аборт, - говорит Денис. - К этому времени в позвоночнике, в костях, пошли метастазы, Настя с трудом уже ходила, но мы знали, на что идем. Нам было важно родить нашу дочь. Мы верили, что наш ребенок – это Божье чудо, и что все закончится успешно и надо двигаться вперед. Мы прошли почти 7 месяцев беременности. Нам не хватило пары недель до минимального разрешенного срока, при котором жизнь недоношенного ребенка можно сохранить. В итоге нам сделали кесарево сечение, но дышать Маша не смогла. Ее стимулировали, но легкие так и не открылись. Но мы успели ее крестить».

«Я никогда не забуду ее крик в реанимации, когда сердце Маши остановилось. Ее два раза реанимировали, на третий не смогли. Я помню, как нам уже сказали: предпосылки плохие, ребята, надо молиться. Я никогда в жизни так не молился. Я все время был рядом, это правило госпиталя Лапино, европейское правило, в другой бы роддом нас не пустили. А там мы могли быть и в реанимации, и в палате».

«Последний ее вздох был под Евангелие»

Денис и Настя вышли из госпиталя, не понимая до конца, что произошло. «Это был какой-то удар по голове. Тебя вроде бы взяли на руки, несут, - и вдруг бросили в холодную воду, и выплывай… это были темные дни. И вера тогда подкосилась. Это было испытание. Ни слушать, ни видеть ничего не хотелось. Как под куполом».

Настя прожила еще год и два месяца. «Мы пытались найти лечение за рубежом, но не удалось. Врачи опасались, что она не переживет перелет. И даже удивлялись: как она еще живет, с такими диагнозами она должна была давно умереть… Конечно, беременность усугубила ситуацию. Не только потому, что женщина в это время отказывается от лекарств, но и из-за гормонального сбоя».

Денис говорит, что не помнит, с чего началось это выплывание. Врачи на Каширке подобрали схему химиотерапии для Насти. И вдруг через несколько недель стали происходить какие-то чудеса. «Кости с метастазами стали заживать и срастаться. Метастазы в печени (к тому времени рак растекся по организму, у Насти был редкий вид рака, когда опухолевые клетки поражают организм одновременно в разных частях тела) исчезли – а такого обычно не бывает, печень если поражается, то необратимо. Рак печени протекает стремительно, пара недель - и человек умирает, а при беременности это даже пара часов. А тут все ушло! Настя стала нормально ходить, а ведь до этого она передвигалась с палочкой или на каталке. Началась весна, мы стали строить планы… - вспоминает Денис. - Помню, к ней пришел в палату Марк Курцер и спросил: «Ну что, будем делать укол?». У Насти был резус-конфликт. Нужно было ввести сыворотку, чтобы родить следующего ребенка. И Настя сказала – конечно! Мы считали, что еще все будет».

Но однажды Настя сказала: «Денис, что-то я не могу взять кружку рукой». Супруги поехали на МРТ – оказалось, неоперабельная опухоль мозга. Начались самые жесткие испытания. «За время жизни Маши я очень полюбил ее. У нее были Настины глаза. Я думал, что если Насти вдруг не станет, то у меня хотя бы останется наша дочка... Но Маша умерла. Мы снова остались с Настей вдвоем, и я подумал: жизнь идет, надо жить дальше, будет еще многое впереди… мы стали единым целым. Мы были абсолютно синхронны. И вдруг – такое известие...».

Начались новые проявления болезни – то отнялась рука, то нога…то лицо немного повело… все происходило медленно. «Это как медленная казнь. Но у меня в этой ситуации был какой-то смысл, я был нужным. Ты не думаешь, сколько ты можешь заработать денег, не думаешь, нужна ли тебе машина, не думаешь об отдыхе или о чем-то еще… не думаешь о благах. Концентрируешься на другом. На жизни, на любви. И, несмотря на трагичность и сложность, я комфортно себя чувствовал».

Супруги боролись. Но только вроде рука зашевелилась - а на следующий день повисла плетью. Вроде бы начала опять ходить нога- а потом раз, и половину тела парализовало. Шаг вперед – три назад. «7 января 2015 года день рождения Насти, 33 года, мы встретили еще за столом, я подвез ее на коляске. Но через несколько дней она уже не смогла встать. Я уже видел, что исход непреодолим. Ты ничего не можешь сделать, а человек угасает. Хочешь зацепиться, но невозможно».

Началась предсмертная агония. Она длилась полтора дня. «Скорые», которые приезжали, уже нас знали. Представляете, сколько «скорых» у нас перебывало!.. Дома был настоящий стационар, с кучей лекарств… Мне предложили отвезти Настю в Первый хоспис. Но я на всех операциях всегда был в больницах с ней. Ночевал в коридорах или в палате. Она ненавидела эти казенные стены. И я подумал – пусть лучше это произойдет в родном доме. Настю причастили. И батюшка мне сказал: «Вы читайте Евангелие». Я читал, и последний ее вздох был под Евангелие».

Ампутация человека

На цепочке на груди Дениса – их обручальные кольца. Дениса и Насти. Всегда вместе и рядом. После смерти Насти,вспоминает Денис, началась какая-то новая жизнь. Но он сначала ее и не замечал. «Для меня все было дико. Я и сейчас не понимаю, как жить. Но хотя бы уже начинаешь видеть что-то вокруг себя. А с того дня мне все приходилось делать заново. Ходить, дышать».

В первые дни Настя приснилась своему мужу. Просила позаботиться о близких. «И я после этого ходил с таким светлым чувством, что все хорошо, даже подбадривал окружающих. Кто-то думал: что это с ним, почему он не скорбит? А потом я в какой-то момент остался один на один со своими мыслями, воспоминаниями, и началась словно какая-то шизофрения. Спасла церковь. Служить я пошел сразу же после смерти Насти. Но было тяжело. Я пытался выключить свою голову, чтобы не думать. Сейчас я вижу, как меня крутило, а тогда я был слеп».

Денис Маслов вспоминает слова владыки Пантелеймона. «Он тоже вдовец. И он сказал, что человек, живший в таком духовном родстве с другим человеком, пережив смерть своей половины, остается как инвалид. Происходит ампутация. Так и есть. Ты не можешь думать, рационально мыслить, воспринимать окружающее, - тихо говорит Денис. - Идеально – как у Петра и Февронии, когда они умирают в один день. Я завидую белым хорошим чувством, даже радуюсь, тем, у кого в такой ситуации хотя бы остались дети…».

Денис размышляет, зачем это было дано ему. Но, по крайней мере, он уверен, что обрел что-то очень важное, глубокое, то, что хранится в душе. Теперь бы не расплескать… «Самое страшное для меня уже случилось – Насти со мной нет. Одно время мною владело какое-то ложное чувство бесстрашия – когда уже все равно. Так, наверное, бывает у тех, кто приходит с войны. Теперь я стараюсь переосмыслить свои первые чувства после потери… Я чувствую, что это было не просто так. Я бы хотел вынести из всего случившегося важный опыт. Возможно, мое знание как-то поможет другим…».

Пожертвовать