«Завидую, что все здоровы, а я нет»

Можно ли победить грех зависти, бывает ли зависть белой, что такое ревность и как радоваться проигрышу, рассказывает протоиерей Игорь Гагарин, настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское.

– Отец Игорь, что такое зависть, из чего она происходит и каковы ее последствия?

– Все люди условно делятся на тех, кто хочет, чтобы ему было лучше, и тех, кто хочет, чтобы он сам был лучше. Человек, который стремится, чтобы ему было лучше, – на ложном пути, потому что только путь, на котором мы пытаемся сами стать лучше, может быть бесконечным и в этой жизни, и в будущей.

Увидеть, что у твоего друга, соседа, знакомого что-то лучше, чем у тебя самого – достаточно серьезное основание для поврежденной человеческой природы, чтобы начать испытывать недобрые чувства к этому человеку.

Есть грехи против Бога, против ближних и против самого себя. Зависть на начальной стадии – грех против самого себя, это чувство разрушает меня самого. Но если этому чувству дать ход, если оно будет возрастать, то перерастёт в грех против ближнего.

На первый взгляд, в жизни зависть мало беспокоит людей. Мы знаем, что нельзя убивать, грабить, оскорблять, а вот завидовать – ну, нехорошо, не положено и все. Насколько зависть чудовищна и отвратительна – не всегда осознается. А ведь самые страшные преступления в истории мира имели основой именно зависть.

Начнем с того, как зло вошло в этот мир – с падения денницы. Ясно, что это классический пример зависти: зависть к Творцу, желание быть равным, даже выше Него. Далее первородный грех: инициатива принадлежала змею, врагу рода человеческого, который из зависти к человеку решает его погубить. Утратив близость к Богу и видя, что есть существо, которое создано по образу Его, имеет возможность соединиться с Ним, обожиться, змей испытывает зависть.

Затем самое первое преступление, которое было совершено между людьми: Каин убивает Авеля – причина опять же зависть. И так далее. Если мы начнем читать Священное Писание, то найдем еще много примеров того, как зависть толкает людей на самые чудовищные преступления: братья продают Иосифа в рабство, например, или, наконец, преступление всех преступлений – распятие Христа. Зависть была не единственной причиной, побудившей фарисеев, книжников, первосвященников убить Христа, но она была одной из причин.

Об этом четко говорится в Евангелии от Матфея: «Итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом? Ибо знал, что предали Его из зависти». Поэтому, обнаруживая в себе признаки зависти, нужно очень ясно отдавать себе отчет, что ты встаешь на путь, который ведет к страшной бездне.

– Многие грехи совершаются нами из стремления к удовольствию, но что приятного в зависти, кажется, этот грех приносит только мучения?

– Действительно, никакого удовольствия от зависти нет. Десятая заповедь такова: «Не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» – единственная заповедь, касающаяся внутренних переживаний человека. Если в Новом Завете Господь очень много говорит о том, что в сердце человека, то в Ветхом заповеди почти не касаются сердца человека, области его желаний, но только последняя: «не желай».

И тут надо разобраться, что такое зависть. Есть две крайности: когда человек вообще не замечает за собой зависти, не признает ее, и когда человек терзает себя за такие чувства, которые завистью назвать трудно.

Мне часто приходится как священнику слышать на исповеди, например, от болящего человека: «Я грешная, я завидую, мне горько, что все здоровы, а я нет». Но это естественно: если я болен, а рядом здоровые, то конечно, мне горько от того, что у меня этого нет. Это преддверье зависти: когда человек испытывает печаль, что у него нет того, что есть у другого – здоровья, хорошей работы, мужа.

И тут надо очень четко выстроить заслон и не допускать, чтобы печаль о том, что у меня хуже, переросла в недоброе чувство, а затем уже в недобрые действия к другому. Здесь такая последовательность: сначала печаль, что у меня не так хорошо, как у другого потом недоброе чувство к этому человеку а затем это недоброе чувство ведет к недобрым поступкам: начиная с осуждения, очернения другого до страшных действий против него.

Поймав себя на том, что мне горько, надо выставить заслон, и наоборот настраивать себя на то, чтобы порадоваться за другого.

Мне очень нравится пример из истории про древних спартанцев. Известно, что самыми лучшими воинами, самыми почетными, гвардией царя, были триста спартанцев. И был один спартанец, который участвовал в соревнованиях, но в число трехсот не попал. И вот он возвращался после соревнований с радостью на лице, а все удивлялись: «Чему ты радуешься, ты же проиграл?» Он же отвечал: «Я очень рад, что в Спарте нашлось триста человек, которые лучше меня». И это здорово, он знал себе цену, но радовался, что триста еще достойнее, лучше него.

Благородство человека как раз и заключается в том, чтобы видя, что у кого-то что-то лучше, чем у меня, радоваться за него или хотя бы искать этой радости, просить о ней у Бога, понимать, что это действительно благородное, прекрасное чувство.

– А возможно ли победить зависть?

– Конечно, возможно, как и любой другой порок. Схема тут одна и та же для всех пороков: первое, что требуется, – это честность перед самим собой. Покаяние – уже половина дела, когда человек, обнаружив в себе зависть, осознает ее именно как зависть, а не какое-то справедливое чувство, и честно признается себе и Богу, кается.

Затем, есть очень важный момент, который на языке народных пословиц можно озвучить так: «сердцу не прикажешь». Все мы очень хорошо знаем, что как только сердцу начинаешь что-то приказывать, оно сразу начинает проявлять непослушание. Если говоришь себе: не думай о чем-то – непременно будешь думать, не желай чего-то – непременно пожелаешь.

Поэтому надо сразу четко осознавать: изменить свое сердце, свои чувства человек не в состоянии, это целиком в руках Божиих, но в человеческой власти дать правильную оценку тому, что происходит в его сердце, то есть согласиться с происходящим или не согласиться.

Если мы оправдываем себя в недобром чувстве зависти, считаем, что это законное чувство, то это беда, и человек встал на путь, который может привести к преступлению: из-за этого бьют окна, протыкают колеса машин, идут в ворожеям, пишут анонимки, распускают сплетни.

Есть масса способов дать ход своим чувствам, если человек уверен, что это чувство правильное. Но если я осознаю, что не согласен с этим чувством, – я уже не виноват в том, что оно у меня появляется. Мне в свое время очень помогла мысль, которую я прочитал в дневнике отца Иоанна Кронштадтского. Он говорит о том, что если мы ощущаем в своей душе какое-то чувство осуждения, гнева, но с этим чувством не согласны, и не признаем его своим, то мы не несем ответственности за него перед Богом до тех пор, пока мы не сделаем или не скажем что-то под влиянием этого чувства.

В свое время, когда я начинал воцерковляться, у меня часто возникало некое чувство, которого я очень стыдился, некая навязчивая мысль. Я начинал себя всячески корить, ругать, и естественно, чем больше я гнал эту мысль, тем настойчивее она приходила. Как только я прочитал отца Иоанна Кронштадтского, я понял, что мне не нужно обращать внимание на это чувство, что самое главное – твердо решить, что это не мое, я этого не хочу – и успокоиться. Нужно относиться к этому так, как будто кто-то извне пытается мне что-то навязать, что-то не мое. И я перестал себя корить и ругать, а как только это чувство приходило, я мысленно говорил: «Господи, не мое, я этого не хочу». И все прошло.

Так что чувствовать что-то – это не в моей власти, а вот сказать что-то, совершить поступок – значит выпустить это наружу, поддаться этому чувству, согласиться с ним. И конечно, надо молиться – это всегда самое первое средство. Тот человек, которому я завидую должен быть одним из первых у меня в списке молитвенного поминовения. Как мы читаем в вечерних молитвах: сначала «ненавидящих и обидящих нас прости», а потом только – «благотворящим благосотвори».

Надо сначала молиться за людей, к которым я имею недоброе чувство, если же оно не проходит, то не помешает отдельную записку написать и подать в церкви именно за тех людей, к которым я испытаю нехристианское чувство. Тем самым мы свидетельствуем перед Богом, что не желаем этих чувств, хотим иметь любовь, но понимаем, что эту любовь может дать только Бог.

Испытывать неприязнь – естественно, но есть сверхъестественное – благодать Святого Духа, которая может поменять наши чувства. Также нужно говорить об этом на исповеди. Часто я спрашиваю: «Вы согласны с этим чувством?» «Нет». «Хотите, чтобы его не было?» «Хочу». Значит, не мучайте себя, вы не виноваты, но нужно подтвердить свое «хочу» делами.

– Мы все равны перед Богом, но равенство в мире невозможно. Как научиться мириться с жизнью, что вот кому-то дано, а мне нет.

– Для неверующего человека – это действительно проблема: когда жизнь измеряется как отрезок между роддомом и кладбищем – обидно, что кому-то дано, а мне нет. Но для верующего человека здесь все просто: если мы видим свою жизнь в перспективе вечности, то мы понимаем, что слишком рано здесь и сейчас решать, кому что дано.

В жизни я лично знаю немало примеров, когда люди были благополучны, успешны, им действительно было за что позавидовать, и вдруг случались какие-то перемены, и они лишались всего, оказывались в беспомощном положении.

Если я верю в Бога, в вечную жизнь, то я знаю, что никакие лишения, трудные обстоятельства не мешают мне достигнуть самого величайшего дара, который надо искать: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». Вхождению в Царство скорее будет препятствовать то, что вызывает у людей зависть, например, «трудно богатому войти в Царство Небесное».

– А плохо ли желать нравиться другим? Когда я надеваю красивое платье и представляю всеобщий восторг при виде меня, получается, что я желаю, чтобы мне завидовали?

– Мы все-таки люди, и ничто человеческое нам не чуждо. Наверно, правильно было бы сказать: да, не надо нравиться никому, надо одеваться так, чтоб тебя никто не заметил. Но это будет звучать лицемерно. Когда ко мне приходят женщины и говорят о своих сомнениях, хочется сказать: «Вы же женщина, почему же вам нужно быть страшной», напротив, я не могу потребовать от человека, чтоб он плохо выглядел.

Конечно, все должно быть в рамках, но мы же любим, чтобы вокруг нас все было красиво и люди красивые, разве это плохо? И совсем не обязательно это должно вызывать зависть, мне просто приятно, что вокруг меня красивые, нарядные люди. Человек, склонный к зависти, всегда найдет чему позавидовать.

Представим противоположный случай: вокруг все будут неопрятные, грязные, плохо одетые, разве это будет приятно окружающим? Наш внешний вид ни в коем случае не должен нас сильно занимать, мы должны понимать, что главное – это внутренняя красота, но полностью пренебрегать своим внешним видом – другая крайность. Все должно быть в меру.

– Дела милосердия – средство от зависти? Но невольное облегчение, что я не так несчастен, как этот страдающий больной, это что, оборотная сторона зависти?

– Ухаживая за больным – а мне как священнику часто приходится напутствовать болящих, – мы часто чувствуем не радость, а воспринимаем чужую болезнь как напоминание, что сегодня он, а завтра ты, что все это может быть с тобой, и надо ценить каждый день. Большинство болезней приходят внезапно, неожиданно, к людям, которые меньше всего этого ожидали, и понимание, что все мы можем эту чашу испить, должно быть.

– Не может ли зависть стать стимулом для развития: вот, я не умею плавать, а вижу, как другие научились, и тоже хочу или у друга такой красивый, чистый дом, я тоже буду аккуратнее? Существует ли «белая зависть»?

– Я бы даже не называл это чувство завистью. Зависть – только черная и больше никакая. Но образное выражение «завидовать белой завистью» – значит просто радоваться за другого. И тут, мне кажется, больше подходит слово ревность. Да, меня заело, что он смог, а я – нет. И, как правило, это хорошее чувство, само слово соревнование – от слова ревность. Здоровая, хорошая ревность часто подталкивала людей к прекрасным, благородным поступкам.

Мне вспоминается пример такой ревности – блаженный Августин. Он долго колебался, принимать ли святое крещение, хотя всем сердцем уже уверовал во Христа, понимал, что истина во Христе. В «Исповеди» прекрасно описан эпизод, когда к Августину приходит человек и рассказывает про Антония Великого и про двух молодых людей, которые были очень успешными, имели прекрасную будущность, прекрасных невест, но прочитав житие Антония Великого, все бросили, от всего отказались и стали монахами.

И это захватило Августина, он со слезами обратился к своему другу: что ж такое, мальчишки похищают Царство Небесное! И под влиянием этого чувства он в конечном итоге принимает то решение, которое долго не мог принять. Что это, зависть? Нет, конечно, это ревность, у него не было ни тени злого умысла ни по отношению к Антонию Великому, ни по отношению к этим молодым людям, а это была просто обида: как так, они нашли в себе эти силы, а я нет? Я тоже могу!

Или пример Василия Великого и Григория Богослова, которые были друзьями и соревновались друг с другом в добродетелях. Я всегда думал, что это один из самых прекрасных видов дружбы. В Афинах они знали только две дороги – в храм Божий и в Академию, в которой учились, но при этом каждый стремился обойти другого в добродетелях, и когда это удавалось одному, другой старался еще больше. Это соревнование нисколько не мешало их дружбе, это было дружеское соревнование в хорошем. И конечно, ничего общего с завистью такая ревность не имеет.

– Как тогда не бояться быть хуже других в обществе, как примириться с тем, что мне не дано каких-то талантов, что в чем-то я точно лучше не буду?

– Меня в свое время вдохновили такие слова: «подлинное величие – величие в доброте». И тут никто не может нам помешать. Да, быть музыкантом, поэтом и так далее – дано не всем, но каждому дана возможность достичь величия в доброте. И нужно стремиться, чтобы добра и любви было в нас как можно больше. А параллельно с этим будут решаться и все остальные вопросы, так как чем больше во мне любви, тем меньше я переживаю, что во мне нет чего-то другого.

– А ревность супружеская – это тоже разновидность зависти?

– Тут тоже все неоднозначно. Если я какого-то из людей люблю очень сильно и вижу, что этот человек кого-то другого любит сильнее меня, то это больно, и эту боль мы называем ревностью. Нужно, чтобы у человека хватило мудрости принять это. Бог благословил нас любить друг друга, но если самые высокие и прекрасные чувства, которые могут быть между людьми – супружескую любовь, один из супругов попирает, это очень горько и больно.

Такая ревность по-человечески понятна, а вот дальше человек может начать творить зло. Важно суметь сказать, как Пушкин «Я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим», отпустить человека.

Бог тоже ревнитель, неоднократно в Священном Писании говорится, что Бог ревниво ждет от нас любви. Он желает, чтобы мы возлюбили Его всем сердцем, всем помышлением, всей крепостью, больше всего. А если человек любит кого-то или что-то больше, чем Бога, то Богу это не нравится.

– А вот бывает так, что когда улучшаются жизненные обстоятельства, друзья отпадают как сохранить дружбу, как показать, что ты не изменился?

– Вообще все бывает обычно наоборот: чем человек успешнее – тем больше у него друзей. Как блудный сын: сначала у него было много друзей, а потом, как только он «расточил имение свое», все оставили его. Подлинная дружба в любом случае не зависит от того, что я имею, а зависит от моих личных качеств. Если какие-то друзья отошли от меня, потому что им кажется, что я стал другим, то, прежде всего, это повод спросить себя: а может они и правы?

Ведь из трех испытаний: огонь, вода и медные трубы, медные трубы – самое тяжелое, под этим можно понимать любой жизненный успех, не только славу и почет, но и материальное благосостояние, когда человек в жизни достиг того, чего другим не удалось. И здесь, с одной стороны, я должен быть внимателен, чтобы во мне ничего под влиянием этих перемен не изменилось, а с другой, если кто-то нападает – не нужно потакать. Если кому-то кажется, что я зазнался, но обвинения безосновательны, значит, отношение ко мне этого человека изначально не было чистым.

– А если я знаю, что мой коллега по работе мне завидует, что мне делать, я же не могу с ним не встречаться? Могу я переделать завистника?

– Переделать мы никого не можем, даже самих себя трудно. Нужно стараться вести себя по-христиански. «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром», – говорит апостол Павел. К этому человеку нужно относиться как можно более снисходительнее, молиться за него и надеяться, что со временем это пройдет.

Зависть – это болезнь, часто люди, которые культивируют в себе недобрые чувства, очень мучаются. Однажды я столкнулся с человеком, который очевидно проявлял нехристианские чувства по отношению к другим прихожанам. Хотелось сказать: «Что ж ты делаешь, ты же христианин!»

И вдруг он приходит ко мне на исповедь и начинает сам со слезами говорить все то, о чем я хотел ему высказать: что он видит свое злое сердце, сам все понимает, но не может с собой совладать. И тут, конечно, мы можем помочь только добрым расположением.

Когда я чувствую явно недоброе отношение, появляется соблазн ответить тем же – нормальная человеческая реакция. Нормальная, но не христианская. Тут как раз надо смотреть на человека, как на страдающего больного, терпеливо ждать, когда в нем что-то поменяется, и молиться за него.

Люди часто думают, что если мне сделали зло, то победа заключается в ответном зле, и кто последний, тот и победил. Но на самом деле самая большая победа, которую человек может достигнуть над другим: победить зло добром.

Пожертвовать