Отцовство есть любовь

Разными путями приходим мы к Господу, каждому из нас Он даёт свой путь к Себе. Для меня таким путём стало моё отцовство.

Задолго до того дня, когда жена показала мне тест на беременность с положительным результатом, я, многократно перечитав Евангелие, был уверен в истинности всех евангельских слов. Но понимал их скорее умом, нежели сердцем. Да, рассуждал я логически, если Бог не есть Любовь, то в существовании всего этого мира нет никакого смысла! В этом мире так много беззакония и безнаказанного зла, что только Своей Любовью, надеждой на спасение, Бог вкладывает смысл в наше существование.

Но само понятие любви сердцем своим я понимал несколько расплывчато. Безусловно, были люди, которых я любил. Жена, родители и родственники, друзья. Каждого по своему я любил, но как человеку со светским воспитанием, высшим проявлением любви мне представлялась любовь между мужчиной и женщиной, между мужем и женой.

Две полоски на бумажной ленточке перевернули мои представления о любви.

Теперь я знал, что под сердцем моей супруги живёт человек, в создании которого и я принял участие, этот человек - плоть от плоти моей, кровь от крови. Он беззащитен, вся его жизнь в огромной степени зависит от меня. Пройдёт немного времени, и я увижу его, он появится на свет. И когда появится, будет ещё долго беззащитен и нуждаться во мне, как в самом близком и родном человеке. Но что такое Любовь я почему-то почувствовал уже тогда, когда только узнал о зачатии своего сына.

Девять месяцев я знал, что он уже есть, уже существует, я со всей любовью ухаживал за ним, конечно, это проявлялось в моей заботе о беременной жене. Я ждал встречи.

И когда она произошла, новая вспышка любви озарила моё сердце. Вот он - человек, созданный, пусть в какой-то лишь малой степени, но мной! Моё подобие.

Любовь между мужчиной и женщиной, которая до того представлялась мне наивысшим проявлением любви, всё же любовь требовательная. Мужчина жаждет обладать женщиной, женщина - мужчиной. В браке также непременно присутствует и эротическая составляющая. Муж и жена таинственно становятся плотью единой, то есть их физическое слияние во многом и определяет взаимные отношения. В идеале между мужем и женой происходит и межличностное слияние.

Ребёнок же - отдельная от тебя человеческая личность, дарованная тебе Богом для любви, для взаимной любви отца и ребёнка. И это Господь устроил так, чтобы твой ребёнок был подобен тебе.

Доселе я не понимал, за что же Бог любит нас, людей, согрешивших против Него ещё в Эдеме, грешащих против Него с начала времён и по сей день. За что Он любит нас, немощных, бестолковых, с целым набором негативных качеств у каждого? А тут и понял. Да только потому, что все мы - Его дети! Разве мой сын всегда вёл себя хорошо, всегда слушался меня? Конечно, нет! Но уменьшалась ли моя к нему любовь? Нисколько!

Только после рождения сына, осознав глубину заповеданной нам Господом любви, я принял святое крещение.

Я хорошо помню первые годы жизни сына. Младенец был невинен как Адам в раю, а я, как сотворец, создавал вокруг него мир – его, моего сына маленький мир. В этом мире была уютная кроватка, игрушки, прогулки, сказки… Это были, возможно, самые счастливые годы в моей жизни. Сын рос добрым и послушным мальчиком, совершенно не капризным. Почему – этот вопрос я задавал себе неоднократно, почему при том, что уход за младенцем зачастую бывает так труден, ни я, ни жена не испытывали ни трудностей, ни напряжения. Ребёнок слушался, не капризничал, аппетитно ел. Кто-то скажет, гены. Я больше думаю, что эти годы мне подарил Господь Бог. Но может быть, сыграло роль и то, что ни о каких трудностях не думалось даже, а была исполненность чувством любви.

У маленького Адама в его маленьком эдеме тоже были свои заповеди. Были, разумеется, и попытки их нарушить, но лёгкий отцовский предупреждающий шлепок да поры до времени быстро напоминал малышу о том что можно, а что нельзя. Я давал малышу и свободу воли. В очень, конечно, ограниченных пределах.

Помню, как он начинал всё больше и больше интересоваться электроплитой. Это было когда он едва научился ходить. Что же, однажды я обошёлся без предупреждающего мягкого шлепка и позволил ему тыкнуть пальчиком в ещё не остывшую конфорку. Конечно, я заведомо знал, что конфорка уже не такая горячая, что обожжётся малыш не сильно. Но пальчику было больно, были слёзы, а затем было и разъяснение того, что просто так папа ничего не запрещает. Удивительно, но несмышлёныш уже тогда понял отцовский урок. Это я знаю точно, потому что в скором времени мне пришлось столкнуться с более сложным случаем.

Ребёнок вдруг заинтересовался кошкой. Кошка была смирная, как малыш её ни тискал, когтей не выпускала, и ребёнку было невдомёк, что он причиняет страдания животному. Мне не хотелось дожидаться того часа, когда кошка не выдержит и выпустит когти, за это время у ребёнка могла бы развиться и жестокость. Допустим, я мог бы потискать его примерно так же, как он кошку, это было бы наглядно. Но я не желал учить маленького сына доброму обращению со зверем грубыми методами. И я попытался объяснить несмышлёнышу, который и сам-то знал с дюжину слов, что кошка живая, что ей больно. Я объяснял очень ласково, а мальчик внимательно слушал. И он понял! Ведь он уже убедился, что отцовские запреты не случайны, что каждый из них что-то значит.

Помню и другой случай, страшный. Стояло жаркое лето, сын часто играл на балконе. Из-за жары мы держали открытой большую фрамугу балконного остекления. В один такой день, когда я вернулся с работы, жена рассказала мне, что ребёнок, проявив ловкость и настойчивость, вскарабкался на подоконник и даже успел свеситься вниз. Чудом супруга оказалась рядом, быстро среагировала и выхватила малыша из окна. Жили мы на седьмом этаже.

Всю ночь я не спал, обливаясь холодным потом, я едва не лишился сына! Утром, едва открылись магазины, я выбежал из дому, купил рейки и немедленно соорудил защитную решётку.

Нам, людям, трудно представить себе смерть души, мы боимся смерти бренного тела. Мы боимся смерти близких как разлуки с дорогими сердцу людьми. Наверное, так же Господь сооружает на наших путях в погибель защитные решётки, чтобы не терять детей своих!

Ведь наверняка многие могут вспомнить, как уже готовы были согрешить, но каким-то образом что-то не складывалось, мы не получали ожидаемого удовольствия и даже расстраивались из-за этого! А ведь просто мы как дети упирались в защитную решётку, поставленную на нашем пути Отцом Нашим Небесным.

Расскажу ещё один случай, который мне представляется поучительным. Сын пошёл учиться в первый класс. Вместе с ним учился мальчик, страдавший ДЦП. У мальчика одна ручка была слабенькой, а другая и вовсе сохла. Осенью, на день рождения я подарил сыну магнитный конструктор. За месяц-полтора мальчишка наигрался в него и отложил, занявшись другими игрушками. Тут-то я и сказал сыну, что ведь это едва ли не единственный конструктор, в который смог бы играть его больной одноклассник, пользуясь одной, здоровой рукой. Мой намёк был понят и сыну он не понравился. «Это мой конструктор» - нахмурился он.

Конечно, я мог бы в приказном порядке понудить сына сделать доброе дело, мальчик рос послушным. Но сделал ли бы я в этом случае добро сыну? Не думаю. И я стал ждать. Спустя месяц, а то и больше, я мельком упомянул о мальчике-инвалиде и конструкторе. Сделал я это в нейтральном тоне, мол, хорошо бы тому ребёнку иметь такую игрушку. Казалось, будто сын и не услышал меня, но я знал: он слышит. Я ждал. Ждал ещё месяца два, прежде чем ещё раз вскользь не упомянул о конструкторе и больной ручке. И снова сын будто никак и не прореагировал. Прошло ещё немало времени. Я уж помышлял о том, не сделать ли ещё один осторожный намёк, как вдруг в один прекрасный день мой сын сам нашёл и собрал все детали конструктора, упаковал их в непрозрачный пакет, завязал тугим узлом и унёс в школу. Там он поступил следующим образом. Он не стал прилюдно дарить своему однокласснику магнитный конструктор, а ближе к концу занятий незаметно от всех вручил пакет, наказав открыть только дома. Сын опасался, что если бы другие дети увидели процесс дарения, то заинтересовались бы игрушкой и, глядишь, растащили бы детали.

Мне трудно описать всю отцовскую радость, охватившую меня в тот день. Ребёнок не только сделал доброе дело, он сделал его добровольно и, мало того, он сделал его продуманно!

Вспоминая этот случай, я думаю: ведь точно так же Отец Небесный время от времени намекает нам, детям своим, какое, как и когда мы можем сделать доброе дело. Но всегда ли мы слышим эти намёки? Всегда ли хотим их слышать?

Теперь мой первенец здорово подрос, ему скоро шестнадцать. Кроме него у меня теперь ещё двое детей. Больше детей – больше любви, но первое открытие любви, которая долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит – это открытие, это откровение дал мне Господь с появлением первенца.

Вот сейчас сын уж со мной ростом сравнялся, уже не младенец, не отрок даже, а юноша. И сейчас он переживает и религиозный, и даже, пожалуй, духовный кризис. Он отдалился от меня, будучи поглощён своими интересами. Отдалился он и от Церкви, даже от Бога, подвергая сомнению Евангелие и строя свои собственные философские теории.

Но любовь долготерпит, и я знаю, что он вернётся. Вернётся и к Богу, и ко мне, вернётся к Отцу Небесному, и к отцу земному. Как Творец заложил в нас совесть для различения добра и зла, так и я кропотливо закладывал в сына своего понятия добра и зла, чести и совести, разума и долга. И в его кризисный, юношеский период я вижу в своём сыне добросовестного ученика, мальчишку, упорно и самостоятельно занимающегося музыкой, но, самое главное, уже практически сформировавшегося человека доброго, совестливого. А, значит, те зёрна, которые с Божией помощью я посеял в его сердце, обязательно прорастут. Нужно только долготерпение, долготерпение любви.

Разными путями приходим мы к Господу, каждый по-своему научаемся понимать сущность и глубину Божественной Любви. И один из этих путей – отцовство. Отцовство позволяет в какой-то, пусть в небольшой, понять как и за что нас всех любит Наш Содетель. Это я познал на себе, об этом я говорю всем. Этот путь открыт для многих, нужно только, положившись на Божий промысел пройти по нему.

Пожертвовать