Не нужно ничего замалчивать!

Чем отличается «выгорание» от изначальной холодности к служению? Есть ли практические приемы, как бороться с пастырской усталостью и апатией? По следам интервью психолога Светланы Перегудовой и в продолжение темы о феномене «выгорания», мы обратились с вопросами к прот. Павлу ВЕЛИКАНОВУ, доценту МДА и главному редактору портала «Богослов.Ру»

– Отец Павел, обычно говорят о выгорании у социальных работников. А что такое пастырское выгорание? Какие у него специфические симптомы?

– Да, действительно, синдром профессионального выгорания чаще всего встречается у людей, по характеру своей деятельности активно взаимодействующих с другими людьми: это учителя, врачи, работники социальных служб. Что такое «пастырское выгорание»? Дать ему определение лучше, чем Святейший Патриарх, не получится: это «состояние, когда священнослужитель теряет мотивацию к несению пастырского служения, состояние хронической усталости и апатии, сопровождающееся сомнениями в наличии пастырского призвания и правильности выбора священнослужения как профессии и образа жизни».

Вне зависимости от профессии выгорание, прежде всего, характеризуется тремя признаками: эмоциональное истощение, деперсонализация и сомнение в профессиональной пригодности. Другими словами, когда работа перестаёт радовать, когда нет уже никаких сил уделять даже минимум внимания окружающим, и всё это рождает в душе глубокую неудовлетворённость жизнью и своим местом в ней.

В случае со священством всё обостряется: амплитуда человеческой святости и мерзости, с которой постоянно имеет дело духовник, в разы выше, чем в любых других профессиях, даже у работников уголовной сферы. И при этом пастырь должен найти в себе силы не осудить, не оттолкнуть, не возненавидеть человека, который пришел к нему на исповедь.

Батюшка, который регулярно служит, имеет более высокие риски по сравнению с любым, даже самым ревностным и благочестивым мирянином: он постоянно стоит перед лицом огня Божественной благодати, с одной стороны – и перед бездной человеческого греха, с другой.

Тема «выгорания» очень многоплановая, но не надо его путать с неверием, Богоотступничеством, впадением в тяжкий грех или страсть, хотя это всё и может легко попасть в один публицистический котел. Не надо смотреть на «выгорание» как на какую-то «духовную проказу». Любой ревнующий о спасении и себя, и своей паствы священник в той или иной мере проходит через подъемы и падения, через усиление и ослабление интенсивности подвига и духовной жизни. И в этом нет ничего трагического.

Выгорание как острый смысловой кризис, если правильно преодолевается, существенно повышает качество всей религиозной жизни: шелуха, вторичное сгорает – а то, что остаётся, становится настоящей, неподдельной ценностью. Поэтому я бы не стал говорить о «выгорании» как «неизбежном зле». О «выгорании» правильнее сказать как об особом, очень важном опыте Богооставленности и призыве быть верным Христу даже до смерти.

В своей статье на эту тему, опубликованной два года назад на сайте «Богослов.Ру», я сопоставлял симптомы выгорания и уныния, в то же самое время показывая, что это не одно и то же. Если говорить об отличии выгорания от обычной лени, то здесь на первое место выходит функциональная недееспособность священника, а вовсе не его нежелание выполнять свои обязанности. Именно это и позволяет говорить о пастырском выгорании как комплексной проблеме, духовно-душевной, требующей соответственно и комплексного подхода к терапии.

Ленивого батюшку достаточно тем или иным образом «промотивировать» к нормальному служению, а вот в случае с «выгоревшим» священником это уже не только не поможет, но чаще всего приведет к ещё большему углублению кризиса.

– А как можно противостоять выгоранию? Можно дать список практических советов?

– Лучший способ противостоять выгоранию – это здоровая христианская община, которая любит своего пастыря таким, какой он есть, и готова грудью встать на его защиту. Но таких общин, увы, у нас крайне мало. Чаще всего у нас священник воспринимается как безотказный удовлетворитель индивидуальных религиозных потребностей, объект духовного потребительства прихожан. И это не может не вести к выгоранию.

К сожалению, у нас нередко смотрят на священника как на «православного супер-героя», которого куда ни брось – он везде сможет решить проблемы любой, даже космической, сложности. На самом же деле пастырь неотделим от паствы, и процесс духовного роста общины вместе со священником – процесс долгий и непростой. Когда священник оказывается в своеобразной невесомости, не ощущая благодарности своих прихожан, в таком состоянии очень легко начать согласиться с мыслью об отсутствии призвания к пастырству.

Есть и противоположная крайность – когда прихожане вольно или невольно создают на приходе культ «старца», и священнику это начинает всё больше нравится, он старается во всем соответствовать ожиданиям своей паствы – в результате чего привычное благочестивое лицемерие становится непрекращающимся лицедейством – в какой-то момент такой батюшка оказывается буквально раздавленным ложным образом, который создала его же паства.

Культивирование различных харизматических даров, требование их от своего духовного наставника – безошибочности мнений и снайперской точности благословений, пророческого видения, действенности молитв, образцовости во всех добродетелях – всё это превращает христианского предстоятеля общины, неотделимого от неё, в некоего «супер-шамана», в руках которого все дверцы и к житейскому благополучию, и к Царствию Небесному. Воспитание в пастве правильного понимания священства, его роли и места в общине – прекрасный антидот не только выгоранию, но и многим другим болезням пастырского служения.

Второе лекарство – любящий своё духовенство архиерей, не стесняющийся общаться с ними, как с братьями во Христе, а не как с обреченно-подчинёнными. Ведь одна из причин выгорания, как это ни парадоксально – хроническое одиночество священника, отсутствие близких и равных друзей, невозможность обсудить свои проблемы, свои горести и сомнения на одном языке с теми, кто готов слушать, слышать и продолжать любить. В идеале этим настоящим отцом и должен быть правящий архиерей.

Если говорить о практических советах, то первое, что необходимо сделать при появлении признаков выгорания – отнестись к священнику как к нормальному человеку, по-человечески. Священство – это ведь не пожизненный диагноз, а призвание.

И если батюшка переутомился – ему надо дать возможность полноценно отдохнуть. Если он на грани срыва от бесконечной приходской круговерти – надо ему обеспечить гарантированное время полного покоя и тишины. Без этих, казалось бы, элементарных вещей, всё остальное может повиснуть в воздухе. А вот что делать далее – вопрос более сложный. В идеале, здесь должны работать опытные духовники-психологи, имеющие большой опыт работы с подобными ситуациями, умеющими отделить проблемы душевные, психо-соматические, от смысловых и духовных. Однако таковых, насколько я знаю, у нас сегодня нет. Что это не значит, что при наличии желания они не могут появиться в нашей Церкви лет через 10 - 15, например.

– Как заметить, что выгорание уже близится, есть какие-то "первые звоночки"? О выгорании социальных работников написано очень много, а какие специфические "звоночки" могут быть у священника?

– Если бы не Божественная благодать, всегда немощная врачующая и оскудевающая наполняющая, если бы не регулярное служение Евхаристии и причащение – любой священник сгорал бы словно спичка, едва успев зажечься. Мне кажется, первый серьезный «звоночек» – это заметное уменьшение резонанса души при богослужении, когда сердце перестают вдохновлять любимые молитвы, песнопения, праздники, моменты службы – а это у каждого очень индивидуально. И это не следствие какого-то эпизодического переутомления, или неожиданно навалившихся скорбей, а долго тянущееся состояние. Причем такое состояние не преодолевается волевым усилием: появляется ощущение, что в душе «что-то сломалось», или «шестерёнки заклинило».

Для того, чтобы помочь выйти из такого состояния, иногда бывает достаточно вовремя отправить батюшку в отпуск, или хотя бы дать возможность проводить больше времени в кругу любящей его семьи – да здесь огромный выбор средств в руках разумного архиерея, если только он не относится к своему духовенству исключительно как к безликим винтикам большой епархиальной машины.

– Почему о выгорании ничего не написано у Святых Отцов? В древней Церкви у пастырей не было выгорания?

– Потому что в то время не было социальной психологии, и их прежде всего интересовало внутреннее устроение души и её путь ко спасению, нежели чем правильное функционирование элемента системы – даже если эта система церковная. Поэтому отцы говорили об «окамененном нечувствии», об унынии и действии других страстей, сразу смотря в корень. Увы, но сегодня мы настолько далеки от подобного отношения друг ко другу даже внутри Церкви, что пытаться бороться с проблемой «выгорания» путём архипастырских призывов «не унывать и больше молиться» – действенным не будет.

– Как отличить выгорание от разочарования в служении? Когда разочарование маскируется под "выгорание"?

– Вопрос очень непростой. Подойти к нему мне хочется через другой вопрос: что важнее – священство или христианство? Ведь бывает не только уход из священства, но и отказ от очевидного священнического призвания – как это имело место, например, с Сергеем Иосифовичем Фуделем: он не стал священником, зато в горниле страданий выплавился в подлинного богослова и тайнозрителя. Может ли человек, ушедший из священства, остаться христианином и иметь реальную надежду на спасение? Или он уже относится к категории отвергнутых Богом, проклятых и в этой, и в будущей жизни? Ответ на этот вопрос не так уж и очевиден. Конечно, нет греха, побеждающего любовь Божию. Но человек, который вкусил Трапезы Господней как её совершитель, как предстоятель перед Престолом Божиим, уже никогда не может начать жизнь «с чистого листа», как будто бы этого никогда не было. И это не просто какой-то «житейский опыт»: это опыт принципиально иного, бытийственного, онтологического состояния. Еще раз повторюсь: священство – это призвание, а не диагноз: призвание любить Христа «паче сих» – и только потому дерзать «пасти овец Христовых». И вот если здесь возникают сложности, если человеческое сердце почему-то, в какой-то момент жизни захлопывается перед Христом и неизбежно открывает себя кому-то или чему-то другому – конечно, в любом случае это большая жизненная драма. Я не знаю ни одного бывшего священника, по разным причинам ушедшего из священнослужения, чтобы в душе не жила тоска по самому главному, чего они себя лишили – служению Божественной Литургии. Но в ситуации, когда надо было делать выбор – либо постоянно лгать Богу и людям, скрывая своё грехолюбие, либо исповедать свою немощь публично и снять с себя священный сан – они выбирали второе. И это их характеризует как людей, возможно, и «выгоревших», но вовсе не «сожженных в своей совести».

«Выгорает» только – подчеркну это! – только тот человек, который горел, горел ярко, жертвенно, самозабвенно. Говорить о «выгорании», когда вчерашний школьник случайно забрёл в семинарию, покрутился там пару лет, от безысходности и под давлением рукоположился, не особо напрягался в священнических трудах, параллельно живя обычной, светской жизнью – а потом он через пару лет объявляет о своём «выгорании» и снятии сана – это, конечно же, просто смешно. Не было там и в помине ни горения, ни выгорания. Была только элементарная небрежность и безответственность инспекции семинарии и архиерея.

– Вы работаете в семинарии, разбирается ли тема «выгорания» со студентами на лекциях, в частных беседах?

– Конечно, в курсе пастырского богословия разбираются многие подобные ситуации, но надо понимать, что реалии приходской жизни зачастую оказываются гораздо жёстче и суровее, нежели чем даже самые ужасные «страшилки», нарисованные некогда в учебной аудитории. Поэтому никаких универсальных рецептов по «минимализации» случаев ухода из священства быть не может. И «выгорание», и снятие сана, и отказ от монашеских обетов – всё это очень важные показатели общего качества христианской жизни в Церкви. И эти показатели важно не замалчивать, не «замыливать» общими красивыми словами, типа «от нас уходят только те, кто никогда и не были нашими», а относится к ним как «звоночкам» свыше, которые заставляют нас о чем-то серьезно задуматься, что-то переосмыслить, а в чем-то и по-настоящему покаяться и измениться.

Фото: www.stihi.ru

Беседовал Дмитрий Ребров

Пожертвовать