О милосердии и волонтерстве

Добро является добром лишь в том случае,

если делающий его жертвует чем-то своим:

сном, покоем и тому подобным.

Старец Паисий Святогорец

Когда мы говорим о делах милосердия, то чаще всего представляем себе старушку, сидящую на паперти храма с протянутой рукой, в которую мы должны положить монетку. Или ребенка из детского дома с грустными, «безмамиными» глазами, которому мы очень хотим подарить красивую игрушку... Или одинокого, прикованного к постели старичка, которому, кроме нас, некому купить столь необходимые ему лекарства. Да. Все это, действительно, дела милосердия. Но отнюдь не только это. И сегодня, в дни Великого поста, когда милосердию проще достучаться до наших сердец, в рубрике «Простые вопросы» мы беседуем с протоиереем Евгением Попиченко о том, как воплотить в жизни заповеди Спасителя о милости и любви к ближним.

О. Евгений, почему мы говорим, что время Великого поста — это время дел милосердия? Ведь мы знаем заповедь Божию: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Так почему же мы пытаемся ограничить свое милосердие семью седмицами поста?

Мы не ограничиваем. Время милосердия — это время всей нашей жизни, потому что заповедь Божия: «Будьте милосердны, как Отец ваш Небесный милосерден есть» касается нас ежедневно, ежечасно.

Другое дело, что Великий пост — это время особенное, потому что мы редактируем свою жизнь, мы ее настраиваем, как инструмент, от которого ожидают гармоничного звучания. И наша душа, к сожалению, имеет свойство расстраиваться, то есть терять добрые привычки, подменять их злыми навыками. Особое время поста — это время исправления или настройки молитвенного правила, настройки режима питания, потому что в обычной жизни человек как-то не обращает внимания на то, что и здесь тоже должен быть порядок. Ведь наше тело — это очень сложный механизм, и, как любому механизму, ему необходимо, чтобы энергия вовремя подавалась и вовремя расходовалась, чтобы не было залежей лишних калорий.

В обычной жизни мы за этим или следим чрезмерно, что дает крен в сторону блудных наблюдений за собой: мол, надо быть во всей красе. Или совершенно не следим, поэтому все время таскаем еду, «кусочничаем». Пост — это и настройка духовного чтения, потому что, к сожалению, обычно нам не хватает времени на чтение Священного Писания и святых отцов. И, конечно же, это настройка, собирание своей души для добрых дел.

Пост надо понимать как всестороннее упражнение души. Пророк Давид так говорил о посте: «Постом смирял душу мою, и молитва в недра моя возвращалась». То есть пост — это сильнейшее средство для созидания и очищения своей молитвы, чтобы она воспарялась, как благовонный фимиам, ко Господу. Святые отцы говорят, что у молитвы есть два крыла. Одно крыло — пост, а другое — милостыня. Представим себе птицу с одним крылом: ей никогда не подняться к небесам. Поэтому к физическим и духовным упражнениям необходимо прибавить и упражнения благотворительные, то есть упражнения души в делах милосердия. Причем это касается не только милостыни как некоторого материального пожертвования на нужды несчастных. Милостыня может быть разной: личное время, потраченное не на себя, а на другого человека, доброе слово, участие в каком-то полезном деле, которых в любом приходе предостаточно. В таком ключе, наверное, и стоит рассуждать. Закономерность здесь следующая: мы хотим, чтобы слышал нас Господь, для этого мы постимся и творим дела милосердия, и наша молитва приобретает иное качество.

Сразу вспоминаются слова игумена Никона (Воробьева): «Гораздо дороже милостыня духовная, она состоит в том, что человек вместо осуждения ближних жалеет их, прощает им их грехи и недостатки и просит Бога простить их». Мы, действительно, чаще воспринимаем милосердие сугубо практично и материально: помочь если не деньгами, то одеждой, продуктами питания. Но ведь намного сложнее понять, простить и принять всех людей...

Абсолютно верно, потому что во внешней милостыне участвуют в большей степени наше тело и наши средства. Есть заповедь: «Блаженны милостивые» — она о чем? Святые отцы говорят, что милостивые — это не те, которые просто творят милостыню, но это люди, которые милуют других людей, и с кротостью и незлобием относятся к окружающим, гонящим, ругающим, унижающим, что требует гораздо больших душевных сил.

Иногда люди слышат заповедь: кто ударит тебя по правой щеке, подставь левую — и приходят в некоторое недоумение: что это за слюнтяйство такое, что за уничижение человеческого достоинства? Человек — это же звучит гордо, надо уметь постоять за себя! На самом деле, как раз для того, чтобы постоять за себя, не требуется никаких особых усилий, потому что всякое действие рождает противодействие. Гнев порождает злобу и раздражение как ответную реакцию, и все это изливается из человека само собой. А сдержать в себе гнев, помиловать обидчика, изменить зло на добро — это требует огромнейшего внутреннего подвига. И об этом, в первую очередь, во время поста нужно помнить.

Что дела милосердия могут дать нашей душе? Что могут привнести в нее?

Святые отцы говорят: в человеке все — привычка. И действительно, человек состоит из разных, хороших или плохих, привычек. Но проблема в том, что, по свидетельству Священного Писания, в Царствие Небесное ничто нечистое не войдет. И всякий очистится огнем всякое дело будет испытано огнем. У кого выдержит — тот получит награду. Чье дело сгорит, сказано, тот спасется, но как бы из огня, через какое-то жуткое испытание.

Подобное тянется к подобному и в мире земном, и в мире небесном. И к Богу притянутся те, в ком это подобие будет очень устойчиво развито. Не просто эпизодически человек должен вспоминать, что раз время поста, значит, нужно немножечко внимания уделить нуждающимся, несчастным, но милосердие должно стать навыком.

Как Господь говорит: когда творишь милостыню, пусть твоя правая рука не знает, что делает левая. Как это возможно? Возможно, когда человек эту привычку себе усвоил. Ведь, например, когда мы садимся за стол, то не думаем, какой рукой взять ложку или какой — зубную щетку, когда идем умываться. Для нас это настолько привычно, что мы делаем это, не раздумывая. Таким же должен быть у нас и навык добрых дел. Вот человек услышал злое слово, и в нем, как в глубоком, спокойном озере, этот камень утонул, абсолютно никакой волны не вызвав, не возмутив поверхность озера. И так с любой добродетелью.

Но навык требует воспитания. Человек, который хочет научиться играть на скрипке хорошо, упражняется несколько дней в неделю. Человек, который хочет бегло говорить и читать на английском языке, берет уроки, платит за это деньги и усердно занимается. Но если в житейских делах требуется упражнение, то тем более в вопросах духовных! Следовательно, если человек хочет быть добрым душой, значит он регулярно, а не время от времени, должен свое сердце упражнять.

А согласны ли вы, о. Евгений, с тем, что можно быть милосердным, не будучи христианином? И вообще, насколько такое нецерковное милосердие, то есть не связанное с именем Божиим, можно считать истинным и душеполезным?

Мне кажется, здесь таится очень серьезная духовная опасность. Если говорить об этой опасности, то можно рассмотреть образ наших с вами сограждан, родившихся и воспитанных в советское время. Это люди, с формальной точки зрения очень порядочные — в семье, на работе, бесплатно не проедут, не украдут, очень трудолюбивые в основной массе (конечно, везде есть исключения). Казалось бы, все хорошо. В чем же опасность? Самое страшное, что они довольны собой и этой своей порядочностью. Они осознают это, как свое достоинство, они осознаю т себя очень хорошими людьми, и это осознание встает стеной между человеком и Богом. Потому что Господь пришел не к праведникам, а к грешникам, и не здоровые нуждаются во враче, но больные.

Добрые дела без Бога человека делают как бы богом, человек замыкается в самом себе и это — самая страшная беда человеческая. Это называется гордыня, или демонская твердыня. Феофан Затворник употреблял очень точное сравнение: человека гордого он сравнивал с деревянной стружкой, которая, вроде бы, и завернута красиво, но внутри нее — пустота. Вот эти добрые дела без Христа, не во имя Божие, часто делают человека закрытым для Бога. Бог гордым противится.

С другой стороны, в Евангелии есть пример, когда язычник, сотник Корнилий, совершая дела милосердия, расположил свою душу к тому, чтобы она приняла Христа. И, собственно говоря, если человек совершает дела не во имя свое, а во имя служения добру, источником которого всегда является Господь, даже если он не знает Бога, это может быть ступенечкой к Нему. Мы помним, как Господь открыл Корнилию путь к Себе. Сотнику было видение, чтобы он нашел апостола Петра, призвал, и апостол пришел, крестил его и указал ему путь ко спасению. Поэтому другой ответ — добрые дела должны человека приводить ко Христу.

Если этого не происходит, значит, где-то в самой сердцевине этого дела скрыта гниль гордости. Святые оплакивали свои добродетели, как грехи, боясь, чтобы это их человеческое добро не встало между ними и Богом.

А нужно ли принуждать себя к делам милосердия? Ведь часто люди, даже церковные, не понимают, зачем нужно заставлять себя молиться, заставлять себя посещать церковные богослужения, так же заставлять себя исполнять дела милосердия. Может, это просто должно литься из нашего христианского сердца?

Это должно литься из нашего христианского сердца, но это не льется, потому что сердце человеческое, по слову пророка Давида, — «там же гади, им же несть числа». Это скопище разного рода духовных язв. Потому что, как предупреждает нас Господь, из сердца исходят злые мысли, прелюбодеяния, убийства, злоба, ненависть. Мы находимся в состоянии болезни. Человек пал и повредился. От своего праотца Адама мы наследуем, рождаясь естественным путем, поврежденную грехом природу.

У человека все больное: и чувство, и ум, и тело, и воля. А проявлением этой болезни, если говорить о понуждении, является уныние.

Уныние — как нежелание совершать добрые дела. Ведь любой человек как создание Божие должен искать Бога, тянуться к Нему, как подсолнух тянется к солнышку. Вот так же и человек должен ориентироваться на Бога. Молитва должна быть ему в радость, посещение храма — это просто праздник, доброе дело должно быть делом естественным, само собой разумеющимся.

Но ведь у нас не так. Нам гораздо привычнее два часа смотреть кино вместо того, чтобы пять минут помолиться нам гораздо приятнее полежать, отдохнуть, чем пойти, например, навестить родителей. И так во всем. Нам угождать себе гораздо удобнее, а это и есть показатель болезненности, извращенности нашей природы — духовной, душевной, телесной.

Уныние происходит от маловерия, от того, что человек мало доверяет Богу, мало верит, не знает веры. Не знает цели своей жизни, не осознает необходимости в добрых делах и в понуждении себя. Вера формируется как бы с двух сторон. С одной стороны это узнавание ее основ, чтение Священного Писания и святоотеческой литературы, что побуждает человека к духовной жизни.

А с другой стороны — понуждение себя именно к самим духовным делам: к молитве, покаянию, участию в Таинствах, посещению богослужений. И вот с этих двух сторон вера укрепляется, уныние преодолевается, и человек становится бодрым, крепким, готовым на всякое доброе дело.

То есть, душу нужно тренировать так же, как и тело?

Безусловно, даже в большей степени.

Отец Евгений, милосердие — понятие очень емкое, многокомпонентное, и сейчас хотелось бы поговорить о добровольческом движении, что тоже входит в понятие дел милосердия.

В нашей стране эта проблема стоит очень остро, потому что за время советского режима человека отучили быть инициативным. Все, кто был способен к какому-то творческому, самостоятельному поиску, приравнивались к общему знаменателю, все должны были быть одинаковыми. Одинаковая государственная система воспитания в садике, в школе, в армии, все должны быть в одинаковых синих штанах, в резиновых сапогах, с одинаковой зарплатой в 120 рублей. Вот такая общая масса.

И человек отвык проявлять свою индивидуальность, свою активность. Теперь в нашей стране это выражается в том, что движение добровольцев на данный момент пребывает в зачаточном состоянии.

В то же время в Европе 50% населения так или иначе участвуют в добровольческом служении, в США 70% населения находят время для волонтерской работы, а у нас, в 140-миллионной стране, людей, которые время от времени участвуют в каких-то общественных проектах — от 3 до 5%. Не организовано это служение, и человек порой не знает, где он может реализовать свои добрые порывы.

Хотя людей нуждающихся очень много. Это и старики одинокие, и многодетные семьи, и «отказнички» в больницах, и дети в Домах ребенка и детдомах, это и люди с ограниченными возможностями — инвалиды. Зачастую все они нуждаются не столько в материальной помощи, сколько в духовной поддержке, в добром человеческом общении.

Инвалиды, люди немощные, например, очень бы хотели бывать на богослужениях в храме. Но что делать, если нет рядом доброго самарянина, который посадил бы этого человека на своего ослика и привез в храм?

Мы попробовали решить эту проблему. Совсем недавно Отделом Социального служения была объявлена акция «Вместе едем в храм». Началась она с того, что в храме целителя Пантелеимона нескольким добровольцам мы предложили поучаствовать в таком направлении. Есть много инвалидов, которые находятся безвыездно в своем доме, и здесь нужно просто состыковать человека с машиной и человека с инвалидной коляской.

Раз в месяц спланировать свое время так, чтобы свозить человека в храм на исповедь, на причастие — здесь, помимо наличия автомобиля, нужны лишь добрая воля и некоторое количество душевных и физических усилий.

Вопрос в том, как это организовать. И здесь мы можем предложить свою помощь. Есть патронажная служба, есть диспетчер, который собирает и состыковывает заявки тех, кто нуждается в помощи и тех, кто может помочь. Номер телефона, по которому можно с нами связаться —345-40-32. Но я, в первую очередь, обращаюсь к тем, кто желает помочь. Потому что обычно происходит так: мы рассказываем о каких-то проектах, и начинают звонить только те люди, которым нужна помощь.

А почему же всегда у нас больше звонков от людей, кому помощь нужна? Ведь, в целом, этих людей значительно меньше, чем тех, кто может помочь. Уже достаточно много лет прошло после советской власти, когда, действительно, инициатива была наказуема, тем более — инициатива церковная, почему же сегодня так тяжело это добровольческое движение набирает обороты?

Самое любимое слово современного человека — расслабиться. Все стремимся к тому, чтобы расслабиться, поэтому и в СМИ постоянно эта тема «прокачивается»: дожить бы до пятницы, а потом выходные. Обычно все хотят работать поменьше, а получать побольше и успевать расслабляться. По сути говоря, дорасслаблялись до того, что не найти милосердного самарянина, не найти человека, на которого спокойно можно было бы положиться, дать задание и быть уверенным, что он не забудет, не загуляет, не потеряет...

Поэтому возникает жуткая ситуация у нас в стране: храмы Русской Православной Церкви строят таджики. Бригады красивых, крепких, надежных таджикских парней. Потому что найти бригаду из 10 русских мужиков, да так, чтобы они на следующий день после зарплаты вышли бы на работу, крайне сложно. И легче решить вопрос в таком ключе.

В духовном плане эта расслабленность проявляется в том, что человек абсолютно не готов бороться со своими грехами. Это видно, например, по крещению. Стоит поставить перед людьми, пришедшими креститься, определенные условия, как из сотни останется один. А условие — отказаться от смертных грехов.

Есть, например, такая «общечеловеческая ценность», как гражданский брак: двое, вроде бы, друг друга любят, но «дружба дружбой, а табачок врозь». «Мы пока хотим посмотреть друг на друга, притереться и т. д.» И начинаются разговоры о том, что штамп в паспорте — это лишь формальность. А скрывается за этим нежелание брать на себя ответственность за семью, за детей, друг за друга. Но перед Богом такой «брак» — упорядоченное блудное сожительство.

Есть беспорядочные отношения, как у собачек, а есть упорядоченный блуд, но он от этого меньшим грехом не становится. Понять это и отказаться от смертного греха человек абсолютно не готов.

Так вот, эта всеобщая расслабленность отражается, конечно, и на готовности послужить ближнему, потому что, в основном, человек стремится служить себе или, по крайней мере, своим детям, родителям, друзьям.

А здесь — человек незнакомый, я ему ничего не должен, и он ничем меня не сможет отблагодарить. Да и почему я должен тратить на него свое время?

Говоря на эту тему, хотелось бы привести нашим читателям длинную цитату из книги Клайва Льюиса «Письма Баламута». Сразу поясню, что Баламут — это старший бес-искуситель, который инструктирует младшего, как доводить человека до грехопадения.

Льюис использует известный прием «от обратного», в результате которого читатель явно видит тайные вражеские хитрости, на которые мы и «покупаемся».

— «Ты, может быть, обратил внимание на то, что твой подопечный особенно сердится, когда время, предназначенное им для собственных потребностей, у него отнимают. Неожиданный посетитель, явившийся как раз тогда, когда он надеялся спокойно провести вечер, или жена друга, болтающая, когда он собирался поговорить с ее мужем, выведут его из равновесия. Пока что он не успел стать достаточно злым или ленивым, чтобы ненавидеть эти маленькие требования гостеприимства сами по себе. Они раздражают его, потому что он считает время своей собственностью, и ему кажется, что его обкрадывают.

Ты должен ревностно охранять это странное предположение: „Мое время — мое!“ Пусть ему кажется, что он начинает каждый день как законный владелец двадцати четырех часов. Пусть ему представляется тяжелым налогом та часть этой собственности, которую он оставляет на работе, и щедрым пожертвованием — та, которую он отводит на религию. И никогда не позволяй ему усомниться в том, что совокупность времени каким-то таинственным образом принадлежит ему сызмальства.»

Если бы только мы поняли, что на самом деле ничто в этом мире не является нашим, мы гораздо более охотно расходовали бы на помощь ближнему «свои» время, силы и материальные средства.

Ну, раз уж наша душа столь повреждена грехом, может, и не зазорно на сегодняшний день, если побудительным мотивом к совершению добрых дел будет, как в протестантской Америке, внешнее, формальное выполнение дел добра? Может, таким образом мы постепенно и душу нашу натренируем, чтобы она отзывалась на эти дела? Ведь сложно сейчас найти людей, которые, следуя истинным позывам к спасению своей души, пошли бы помогать ближним. Идут больше помогать «для галочки».

Может, это на сегодняшний день не так уж и плохо? Ведь добрые дела, все же, совершаются?

Наверное, не стоит ориентироваться на западное христианство, потому что у нас есть много драгоценностей духовных, много этого бесценного бисера в нашей православной вере. И особенно сейчас время благодатное, время добрых дел, время Великого поста, когда, может быть, легче задуматься, начать в этом направлении искать, стучать, приходить, спрашивать, чем я могу помочь, чем я могу послужить...

Наверное, не всегда Церковь будет готова ответить на этот вопрос, потому что организовать добровольческое служение — это отдельная проблема. Но мы ищем пути ее решения. Учимся грамотно готовить добровольцев, координировать их работу.

Православная служба милосердия существует уже не первый год, а ведь все его направления работы, так или иначе, основаны на добровольческом движении. И, раз они живут, значит, нельзя сказать, что люди настолько очерствели душой, что все призывы священников к деланию добра остаются «гласом вопиющего в пустыне»?

Нет, конечно же, на самом деле, многие храмы и многие церковные направления проводятся с участием добровольной помощи активных прихожан, и сказать, что у нас в этом плане «пустыня» — это совершенно неправильно. Но беда в том, что активных прихожан гораздо меньше, чем людей, нуждающихся в помощи. А должно быть подругому.

Хотелось бы, конечно, чтобы результатом этой нашей беседы стали многочисленные обращения в Отдел социального служения и в Православная служба милосердия именно от тех людей, кто сегодня реально готов стать добровольным помощником Церкви в вопросах милосердия, кто совершенно искренне и бескорыстно предлагал бы свою помощь.

Тем людям, которые чувствуют в себе силы и желание помочь, мы еще раз напомним телефон Православной службы милосердия, по которому вас всегда сориентируют, где ваша помощь сегодня остро необходима: 200-07-04. Очень хочется верить, что звонки будут, потому что фронт работ готов, и немалый, осталось дело за добрыми сердцами и добрыми руками.

Спасибо Вам, о. Евгений. И в конце беседы просим Вашего благословения всем читателям нашего журнала.

Бог благословит всех нас. Доброго всем нам поста — поста, соединенного с милостыней, которая будет укреплять нашу молитву.

Полина Митрофанова

Пожертвовать