Жизнь во Христе

Масштаб его личности особенно хорошо виден теперь, когда всё то страшное, о чём предупреждал отец Иоанн, наша страна в полной мере испытала в XX веке. Но даже в наши сравнительно благодатные для православных времена вряд ли можно говорить о полном осознании того, кем же был и остаётся Иоанн Кронштадтский для России и всего мира. ...На Ивановском кладбище Екатеринбурга есть одна особо чтимая православными могилка. Могилка эта словно звено невидимой духовной цепи, связывающей наш город со святым Иоанном. В ней покоится иеросхимонах Константин (Шипунов), уральский старец, духовный сын Кронштадтского подвижника. Будучи ещё совсем молодым человеком, он попал на военную службу в Санкт-Петербург, где произошла его встреча с батюшкой Иоанном, который прозорливым оком увидел в простом солдате будущего старца. «Солдат, мотай на ус, будешь наставником», — сказал ему батюшка, давая прикровенное благословение на грядущий старческий подвиг, а затем долгое время вёл с отцом Константином переписку.

Как в капле родниковой воды заключаются все свойства водной стихии, так и в этой, на первый взгляд, мало чем примечательной истории проявляется сущность прекрасной души Иоанна Кронштадтского.

Бесконечное количество страждущих стремилось в Кронштадт, надеясь обрести у отца Иоанна и душевное равновесие, и панацею от невзгод. Тысячи и тысячи шли к всенародному батюшке. И, тем не менее, отец Иоанн, у которого за службами, требами, беседами, ежедневным ведением духовного дневника порой и времени не оставалось на сон, уделял внимание каждому, кто в нём нуждался, даже обыкновенному солдатику, по воле Божией из глухой провинции попавшему в столицу. Сколько же ещё таких «солдатиков» Иоанн Кронштадтский благословил на служение Господу?! Скольким будущим пастырям он передал частицу своей души, помогавшей им в дальнейшем нести подвижнический крест?!

Перед самой своей кончиной святой Иоанн Кронштадтский благословил на патриаршество митрополита Московского Тихона, сказав такие слова: «Теперь, Владыко, садитесь Вы на моё место, а я пойду отдохну». О патриаршестве тогда и речи быть не могло, но мудрый провидец Иоанн Кронштадтский предвидел восстановление патриаршества в России, что и произошло 15 августа 1917 года. А между тем, по всем мирским и церковным понятиям он был до конца своей жизни простым батюшкой. В этой простоте, наверное, и кроется разгадка его необычайной духовной силы.
Биография Ивана Ильича Сергиева укладывается в несколько строк. Родился в 1829 году, 19 октября, в селе Сура Архангельской губернии. Окончил Архангельскую духовную семинарию. Затем Санкт-Петербургскую духовную академию. 12 декабря 1855 года принял сан священника. Последующие 53 года вплоть до своей кончины служил в Андреевском соборе города Кронштадта. Предал Богу душу в 1908 году 20 декабря по старому стилю. Святые мощи праведника покоятся в Санкт-Петербурге, в Иоанновском женском монастыре на Карповке. Казалось бы, обычный жизненный путь священнослужителя, похожий на многие другие. Но за этими сухими строками — великий подвиг во имя Господне ради всего мира, ради рода человеческого, который весь без исключения он мечтал привести в Жизнь Вечную. «Что такое души человеческие? Это одна и та же душа, или одно и то же дыхание Божие, которое вдохнул Бог в Адама, которое от Адама и доселе распространяется на весь род человеческий. Все люди поэтому всё равно что один человек, или одно великое древо человечества», — так говорил отец Иоанн, полвека пастырского служения которого стали величайшим событием в жизни Русской Церкви.

Родившийся слабеньким, он был сразу же окрещён благочестивыми родителями, не надеявшимися на то, что младенчик выживет, в честь святого Иоанна Рыльского. После крещения происходит первое чудо: дышащий на ладан ребёнок пошёл на поправку, став вполне здоровым, склонным к внутренней сосредоточенности мальчуганом. Семья была бедная. Но отец, сельский псаломщик Илия Сергиев, и мать, Феодора, дали сыну главное — любовь к молитве, богобоязненность. Уже повзрослев, Иоанн настолько строго придерживался Божией заповеди о почитании родителей, что, будучи больным, отказался нарушить Великий пост — на чём настаивал лечащий его врач — без благословения матери. Феодора благословения не дала: духовное здоровье важнее телесного.

Начало его жизни носит черты сходства с детством преподобного Сергия Радонежского. Поначалу он так же с трудом осваивал грамоту. Но непрестанная горячая молитва Богу о даровании света разума была услышана. «У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове», — вспоминал он. После этого, он, как и Радонежский чудотворец, уже не испытывал никаких проблем с учёбой. Третье чудо произошло с ним после того, как он переступил порог Андреевского собора. Потрясённый Иоанн узнал тот самый храм, который был ему явлен во сне во время учёбы в Академии, когда он ещё склонялся к тому, чтобы избрать стезю миссионера в диких краях алеутов и эскимосов. Но по промыслу Божиему ему предстояло стать миссионером среди уже крещённых, но забывших о данных Богу обетах.
Со вступлением отца Иоанна на пастырскую стезю теряется счёт чудесам, происходившим с ним и с теми, за кого он молился. Кронштадт того времени был, своего рода, клоакой, местом ссылки для нарушителей порядка: мелких воришек, бродяг, попрошаек, пропойц и прочих разнообразнейших маргиналов. Коренные кронштадтцы терпели множество скорбей от «посадских», называемых так, поскольку расселяли этих бедолаг на городских окраинах. По ночам выходить на улицу не рекомендовалось. Именно с них, людей, потерявших человеческий облик, и начал свою проповедь Любви молодой священник, твёрдо убеждённый в том, что «нужно любить всякого человека и в грехе его, и в позоре его. Не нужно смешивать человека — этот образ Божий — со злом, которое в нём». Именно они, эти люмпены, потерянные для общества, подобно раскаявшемуся на кресте благоразумному разбойнику, стали первыми, кто ощутил на себе животворящую силу святости батюшки Иоанна.

Конечно, не сразу достучался он до очерствевших сердец, не сразу снискал их доверие. Не боявшийся ни угроз, ни насмешек, он просто делал своё угодное Богу дело: шёл в смрадные грязные жилища, в подвалы и на чердаки, разговаривал по душам, помогал в житейских проблемах, больным приводил доктора, голодным давал деньги на пропитание. Домой порой возвращался без шубы и сапог, оставив их тем, кто нуждался в них больше, чем он. Но сначала к отцу Иоанну потянулись босяцкие детишки. Они, по причине малолетства ещё не утратившие способности удивляться, не могли не проникнуться любовью к необыкновенному батюшке, который разговаривал с ними, как со взрослыми, но при этом сияя глазами, как ребёнок.

Он, и в самом деле, до конца дней своих оставался ребёнком, хранящим в душе горячую безотчётную любовь к Господу. С совершенно детским чувством, сочетающим в себе скорбь и радость, слёзы и восторг, он служил литургии. Его проникновенная молитва, воодушевленные возгласы оживляли души всех молящихся в храме благодатным огнём истинной веры. В молитве он умирал для мира, и мир со всеми своими благами — для него. Он разговаривал с Богом, стоя пред Престолом Его.

Вместе с батюшкой и вся паства предстояла перед Богом. Даже те, кто случайно или из любопытства зашёл в храм, начинали чувствовать необычайный боговдохновенный прилив душевных сил во время богослужения. Мудрый и заботливый пастырь в буквальном смысле вёл своё словесное стадо к животворному Источнику Вечной Жизни. Оставаться теплохладным после такой литургии было просто невозможно. Его всероссийская слава росла, как снежный ком. Со временем число желавших исповедаться и причаститься у отца Иоанна Кронштадтского с сотен перевалило за тысячи. Ему приходилось прибегать к общей исповеди, во время которой горячий порыв к очищению охватывал всех кающихся (люди, не стесняясь никого, кричали в голос о своих грехах, из бесноватых изгонялись бесы). Причастие длилось по нескольку часов.

После службы вдоль улицы выстраивались шеренги нищих. Они ждали, когда отец Иоанн выйдет из храма, чтобы получить от него милостыню, которую он раздавал с особой щедростью и не только нищим, а всем, кто просит. Он — мудрый наставник, прозорливец и чудотворец — был ещё и обожаемым народом благотворителем: все суммы, иногда весьма значительные, поступавшие к нему от состоятельных людей, передавались бедным и на благие дела. И это было одним из проявлений его жизни во Христе. Впрочем, батюшка отдавал себе отчёт, что благотворительностью помощь человеку ограничить невозможно, что полученные без труда деньги не всегда идут на пользу. Всё-таки для получения материальной пищи нужно затрачивать определённые усилия, иначе какая речь может идти о самоуважении.

Следуя словам апостола Павла «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (1 Фес. 4:12), отец Иоанн стал основателем непривычного для России учреждения — «Дома трудолюбия». В нём все те, у кого не было возможности получить работу по причине шаткого социального положения, могли если и не реализовать полностью свои таланты, то хотя бы почувствовать себя людьми. Впрочем, «Дом Трудолюбия» предполагал не только работу: кроме мастерских, при нём были устроены церковь, приют, школа. Не это ли зачатки того самого настоящего христианского братства, тот самый коммунизм, идею которого извратили и опошлили большевики, надеявшиеся «железной рукой загнать человечество в счастье»? О святом отце нашем Иоанне Кронштадтском можно говорить и рассуждать бесконечно. О его замечательном характере, позволявшем ему быть ровным и обходительным в общении с любым человеком — от студента-вольнодумца до государя императора всея Руси. О его жене, матушке Елизавете, с которой они жили как брат с сестрой, отказавшись от семейных радостей ради служения Господу. О чудесных исцелениях, совершённых по молитвам праведника не только православных, но даже иноверцев, и даже посредством телеграмм.

О многочисленных храмах и монастырях, заложенных при участии отца Иоанна, многие из которых спустя 30-40 лет просто не смогли разрушить безбожники — настолько прочными оказались их стены. О решительной борьбе отца Иоанна с вероотступниками, с которыми, не взирая на лица, будь то сам Лев Николаевич Толстой, кроткий батюшка становился непримиримым обличителем, приравнивавшим врагов православной Церкви к гнусным растлителям. Невозможно рассказать о Кронштадтском подвижнике в рамках одной небольшой статьи. Можно лишь обозначить самые важные вехи его служения.

Страшные болезни современности — духовная закоснелость и душевная лень. Даже сейчас, когда нет гонения на Церковь, когда двери храмов открыты для всех, русский народ не торопится припасть в живительному источнику веры. Многие из крещённых в православии приходят в храм лишь следуя традиции, по большим праздникам, не понимая ни смысла Евхаристии, ни необходимости частого причащения. В странной ситуации, когда душами правят средства массовой информации, а не Свет Христов, набатным колоколом звучат слова святого Иоанна Кронштадтского: «Только стяжание Святого Духа в результате духовных и телесных подвигов христианского образа жизни, проверенного и проторенного почти двухтысячелетним опытом подвижничества, озаряет душу Солнцем Правды, освящая при этом и плоть смертного, еще при земной жизни».

В годы пастырского служения отца Иоанна Россия напоминала вулкан бушующих страстей, готовый взорваться. Нынче же это скорее антивулкан, потухающий, готовый вотвот покрыться ледяной коркой. Большинством российских граждан овладело стремление к постоянному расслаблению и плотским удовольствиям по примеру западного гедонизма. Словно надвигается новый ледниковый период, грозящий заморозить человеческие души окончательно.

Но наши небесные заступники не оставляют Россию своими молитвами. И значит, нет и не может быть места унынию, если, стоя пред святыми образами, мы будем помнить о словах праведного Иоанна Кронштадтского, обращённых к православным христианам России XXI века: «Я предвижу восстановление мощной России, ещё более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая — по старому образцу, крепкая своею верою во Христа Бога и Святую Троицу и будет, по завету великого князя Владимира — как единая Церковь... Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть Подножие Престола Господня. Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский».

Алексей и Галина Коршун

Пожертвовать